Посольская школа. Душа Сокола
Шрифт:
— Решал проблему с дикими ведьмами, — прошептал он и пощёлкал пальцами, вешая плотный купол тишины. — Развелось шпионов, вещи без присмотра оставить нельзя. Так и норовит кто-нибудь приколоть булавку с магическим маячком. Кстати, воины клана тоже этим грешат. Но работают тоньше, изящнее. А здесь же неслыханная наглость.
Я смущённо отвела взгляд. О том, что Ричи приставил следить за Франко разведчика, я знала. Понимала зачем и почему он нужен, но менее неловко от поступка жениха не было.
"Воины клана тоже этим грешат, — повторила мысленно. — Почему "тоже"? Бездна!"
— Дикие прислали в школу шпионов? — холодея от страха, догадалась я.
Франко расцвёл облаком веселья. Аккуратно заправил кудрявую прядь за ухо и снова стал похож на бессалийского студента. Лёгкого, беззаботного.
— О, там весьма щекотливая ситуация. Сначала дикие отправили её к Ведане. Там она справилась на отлично, видимо, чувствовала себя в своей стихии, и оказалась в посольстве. Но потом её следовало убрать с глаз долой. Рыжую сестру Станы по кругу казнили, все её знакомства перетряхнули. Почему оставили такой хвост? Непонятно. И в итоге шпионка по наследству досталась мне. Ой, я пропустил одну стадию. Вы пригласили её в школу на должность преподавателя зельеварения.
Пожри меня Пекло! Шила оказалась не просто шпионкой диких, а той, кого подослала Ведана. Значит, занимала не последнее место среди разведчиков бунтующих ведьм. Дочку использовала как прикрытие. А ко мне пришла "с повинной", когда поняла, что Сокол вышел на её след.
"И я попалась в ловушку, — простонала мысленно. — Поверила в историю с долгами и пожалела одинокую мать в трудной ситуации. Какая же я дура! Наивная идиотка, а не директриса школы!"
— Где она сейчас? — тихо спросила я, не глядя на бессалийца. — Нужно передать её клану.
— У меня, — ответил он, как фейерверк вспыхивая самыми разными эмоциями. Я не успевала их отслеживать. Странности продолжались. Отчётливый аромат мяты появился бледно-зелёным пятном, но веселье в цвете не отражалось. Злорадство и гордость, наоборот, сначала появились вспышками, потом исчезли и вернулись привычными ароматами. Человек-загадка, а не бессалийский маг. — Я связал её и оставил на кровати. Пришлось мягко усыпить. Так что можете отправлять охранников. Надеюсь, если они выбьют мне дверь, то поставят на место. Не хотелось бы спать на сквозняке.
Я закрыла лицо ладонями, с трудом сдерживая слёзы. После смерти Олафа мы могли привести на суд старейшин только Шилу. Но теперь она откажется помогать. А если нет, то это всё равно не спасёт Ричи от приговора жениться на Малии. Кто поверит показаниям шпионки? Да её вообще могут казнить до заседания совета! Кеннет Делири на расправу скор. Тем более сейчас, когда неизвестно устоит ли Фитоллия как королевство или распадётся на части. Кто будет церемониться с аптекаршей? Вытащат под пытками всё, что она знает, и отправят на костёр.
"А не слишком ли удачно всё складывается для Франко Гвидичи? — подозрительно нашёптывала то ли разумная часть меня, то ли клановая паранойя. — Олаф мёртв, Шила в шаге от казни. Некому выступить в суде для защиты Сокола. И ведь мой жених подозревал, что следующей целью брата станет ведьма. Может, он был прав? Нет никакого шпионажа. Вся история о дикой в посольской школе — выдумка, часть хитрого плана? Ричи заставят жениться на другой, а я смирюсь. От него я не смогла бы родить. Предки уберегли от ошибки! Лучше выйду замуж за мага чёрного уровня и буду воспитывать чудо-ребёнка".
Франко горестно вздохнул и покачал головой. У меня сердце сжалось от очередной догадки. Прочёл мысли…
— Да, лина Амелия, и не скажу, что удивлён. Когда Фредерико изменил вам с посудомойкой, вы его простили. “Хороший человек совершил плохой поступок. Он не хотел, ошибся, его заставили”. Я же по умолчанию плохой. Так повелось, кого-то нужно ненавидеть. Иначе в чёрно-белом мире нельзя. Иначе мир рухнет. И уже не важно, сколько хорошего я успел сделать. Помог воспитанникам, отвадил Холларда Дженкса, договорился с Дартмундом. О, нет, вы продолжаете смотреть на меня с неприязнью. Ждёте, когда я снова покажу свою “истинную” сущность. Почему? Ведь я люблю вас. Дар нюхача ни разу не показал обратное, но вы всё равно не верите.
Волна жаркого стыда окатила с головы до ног. Прав был Франко. Он столько хорошего сделал, но я продолжала относиться к нему с недоверием. Защищала перед Соколом, а сама при каждом самом маленьком несоответствии возвращалась к мысли, что бессалиец злодей.
— Я вас не ненавижу, лин Гвидичи. Вам я простила больше, чем Ричи. Морок с Малией, морок со мной. При других обстоятельствах мы стали бы добрыми друзьями, но вы не отступитесь. А я не смогу ответить на ваши чувства. Я люблю его, понимаете? От него не тянет мятой, у него ужасная репутация, он, возможно, никогда не подарит мне радость материнства, но всё это не имеет значения. Я не смогу стать ничьей, кроме Ричи, как бы ни сложилось всё на совете, — я перевела дыхание и добавила: — Простите за подозрения. И за то, что не могу облегчить вашу боль.
Он отвёл взгляд. Дети увлечённо делали артефакты, шумели, спорили, носились по классу, но под куполом тишины было совсем как в бездне. Даже сердце едва билось.
— Но есть же пророчество, — заговорил Франко и сам себя одёрнул.
Боль прорывалась с глубин его души ароматом граната и перезрелой сливы. Просачивалась сквозь невидимый панцирь контроля. Выступала каплями крови на нежно-зелёном облаке влюблённости. Больше никаких странностей. Я чувствовала боль — я видела боль. Пятна крови росли. Франко уже не мог выдержать растущей внутри него бездны. Барьеры рушились, облако темнело и распадалось.
— Я люблю вас, — простонал маг. — Я так сильно люблю.
Боль прорвалась. Огромная кровоточащая рана зияла в груди бессалийца и пахла гранатом. Я прикусила согнутый палец, чтобы не закричать. Что-то страшное происходило у меня на глазах.
— Вы давали мне смысл жизни, — бормотал Франко. — Были светом в ночи. Пророчества не лгут… Я же столько в вас вложил, всё поставил на карту. Я хотел начать заново. Почему, Амелия?
У него слёзы катились по щекам. Алая бездна накрыла с головой и становилась только больше.