Посредница
Шрифт:
— Извини, что не напомнило. Я ведь знал тебя лишь как Эбби. К тому же столько лет прошло…
Наверное, так оно и было, подумала она. В то лето, когда она проводила школьные каникулы у Ванессы, она была еще ребенком, которого та представляла всем как «мою маленькую сестренку Эбби». Итан никогда не слышал, чтобы ее звали полным именем. Неудивительно, что он не узнал ее в Бангкоке.
— Ты обиделась, что я не помню тебя? — спросил он. — Но почему? Ведь столько лет прошло! — Складка между бровей у него углубилась. — Не понимаю, —
Он невероятен, подумала Эбигейл. Он все еще ничего не понял.
— Да не во мне дело! — резко, но стараясь не сорваться на крик, сказала она. — Не во мне, а в Ванессе.
— При чем здесь она? — Итан снова помрачнел, и губы его сжались. — Ты же была ребенком, — сказал он, — и наверное, даже не подозревала…
— Конечно, я была совсем девчонкой, но не так глупа, как ты думаешь! — бросила Эбигейл. — Я носила ваши записочки, я была вашей посредницей!
— Да, я помню. — Он сразу растерялся, и слабая морщинка пролегла в углу его рта. — Это… была ошибка. Нельзя было втягивать тебя.
— Я ведь не возражала. Ради Ванессы я была готова на все! Но ты… как ты мог? Ты предал ее!
Удивление промелькнуло на его лице, но она едва заметила это. Глаза ее полны были жарких слез, Эбигейл поскорее отвернулась в отчаянной, но бесплодной попытке их скрыть.
Рука его легла на ее плечо. Она услышала, как он зовет ее по имени, и резко дернула плечом, сбросила его руку.
— Я сказала, не трогай меня! — Она сердито провела рукой по глазам, но это не остановило уже хлынувший поток слез. — Уходи, Итан, и никогда не приближайся ко мне снова!
— Но при чем тут Ванесса и то, что произошло между нами? — требовательно спросил он.
— Сам догадайся! Пораскинь мозгами! — крикнула она почти в истерике. — Это, должно быть, не очень трудно!
Итан взял ее за руку, но она резко выдернула ее и спрятала за спину.
— Ну, что еще нужно сделать, чтобы выставить тебя? — процедила она сквозь зубы. — Я хочу, чтобы ты убрался отсюда! Может, вызвать полицию?
— Нет. — Итан сделал шаг назад.
— Убирайся, уходи! — задыхаясь, повторяла Эбигейл.
— Я не могу оставить тебя в таком состоянии.
— Это ты довел меня! — застонала она. — Я же сказала тебе, уходи!
Он молча посмотрел на нее и, казалось, принял решение.
— Ясно, что сейчас мы ни до чего не договоримся. Я не намерен еще больше расстраивать тебя… Эбби. Но все-таки нам надо поговорить. Я вернусь.
Он заколебался на миг, а она стояла перед ним со слезами, текущими по щекам, слишком гордая, чтобы снова утереть их. Потом он повернулся на каблуках и вышел, плотно закрыв за собой дверь.
В полном смятении Эбигейл опустилась на край старого дивана, уронив голову на скрещенные руки. И зарыдала так, как не плакала с тех самых пор, как умерла Ванесса.
— Что, плохо себя чувствуешь? — спросила ее Элиза на другое утро. — У тебя какой-то нездоровый вид.
— Голова болит, — объяснила Эбигейл, и это была правда. Она плохо спала — сны были тяжелые и мрачные, а две таблетки аспирина не могли облегчить боль в висках.
— Не выспалась? — поинтересовалась подруга. Любопытство сквозило в ее глазах. — Неужели твой таинственный гость все же добился от тебя благосклонности?
— Нет! — И, чтобы смягчить свой резкий тон, Эбигейл неохотно добавила — Он ушел вскоре после тебя.
— Понятно. — Ей явно ничего не было понятно, но Эбигейл была рада ее дружескому участию и сдержанности. Больше ни слова не было сказано о посещении Итана.
Однако это не помешало Эбигейл думать о нем. К несчастью, покупателей в тот день было мало, и у нее оставалось слишком много времени на размышления.
Ближе к вечеру возле их магазина остановился фургон торговца цветами, водитель вышел из него с большим букетом белых и желтых роз.
— Эбигейл Кассон?
Элиза указала на компаньонку. Спросив, кто прислал цветы, Эбигейл неохотно взяла букет, борясь с искушением тут же выбросить его в мусорную корзину, но удержалась от этого мелодраматического жеста в присутствии Элизы.
— Какие великолепные розы! Вот счастливица! Не хочешь посмотреть записку? — спросила та и тут же отвлеклась на вошедшую в магазин покупательницу.
Пока она помогала покупательнице подобрать нужные принадлежности для ванной, Эбигейл нашла маленький конверт, приколотый к целлофановой обертке, с надписью «Эбби», и после минутного колебания вскрыла его.
«Мне очень жаль, что я расстроил тебя, — прочла она. — Сегодня я возвращаюсь домой». И размашистая подпись.
Она доставила себе злорадное удовольствие разорвать эту записку на мелкие клочки.
Потом отнесла цветы в заднюю комнату и бросила их в раковину.
— Можешь забрать их себе, — равнодушно сказала она Элизе. — Слишком хлопотно везти их в автобусе. — Хотя у нее была машина, чаще она ездила на общественном транспорте. Ее квартира была в старом доме всего в десяти минутах езды от центра города.
— Они будут хорошо смотреться в магазине, — предложила Элиза. — Если, впрочем, их вид не будет тебя раздражать…
— Разумеется, будет, — сказала Эбигейл, пожалуй, слишком поспешно. — И все же оставь их в магазине, если тебе так нравится.
Элиза поставила розы в высокую белую фарфоровую вазу и водрузила на старинный умывальник, который служил для демонстрации банных полотенец и туалетных принадлежностей. Несколько последующих дней тонкий аромат роз наполнял комнату. Эбигейл пожалела, что не настояла на том, чтобы Элиза унесла их домой. Когда же цветы начали вянуть, она вынула букет из вазы и бесцеремонно выбросила его в пластмассовое мусорное ведро в подсобке.