Постижение природы и сущности человека: от философской антропологии до гуманологии
Шрифт:
Таким образом, характер, волю, творчество, деятельность следует рассматривать как частные случаи активности, будь то внутренняя, психическая активность (воля) или внешняя, экстериоризированная активность (деятельность, творчество). Как следует называть активную (креативную), активно-творческую, активно-деятельностную, активно-волевую часть человеческой психики? В старину умирающему, чтобы определить умер он или ещё жив, подносили ко рту зеркало, дыхание указывало на то, что он ещё жив (проявляет какую-то активность), отсутствие дыхания (активности) указывало на то, что он уже мертв. Следовательно, проявление активности человеческой психики правильнее всего (если не изобретать неологизмов) было бы назвать термином «дух». Дух (в этом узком смысле) – активно-творческая, деятельностно-волевая сфера человеческой психики, т. е. способность к активности и творчеству, а также специфические процессы активности. Подтверждение этому находим и в обыденной речи, и в специальной литературе – сильный духом, несгибаемый дух. Так говорят о человеке волевом, активном, стремление которого к деятельности и творчеству не могут побороть никакие внешние обстоятельства. «Дерзание духа» – это выражение употребляют, когда человек берется за решение сложных задач, особенно в творческой сфере. Слабый духом – бездеятельный, безвольный, пассивный и т. п. Конечно, данное (узкое) понимание духа и духовности несколько
Духовность в узком смысле – это способность к проявлению активности и творчества, а в более широком (как подсистема личности) – внутренний мир личности, её собственно человеческие, сверхживотные слои психики, те психические явления и процессы, которые не могут быть полностью сведены к биосоциальной природе человека. Называя всё это духовностью, мы следуем в русле материалистической традиции, где термин «духовность» всегда имел сходное значение. Единственное, с чем нельзя согласиться, – это с идеей рассмотрения духовного как следствия, проявления и составной части социального, характерной для некоторых философов. На наш взгляд, духовность имеет самостоятельное значение в структуре личности человека и, шире, в структуре его сущности и несводима целиком и полностью к биологическому и социальному в нем.
Других сфер психики, которые бы отличали психику человека от психики животных (т. е. составляли бы духовный аспект личности) и делали его уникальным, неповторимым явлением, нами не выявлено. Поэтому духовный аспект личности – это совокупность сознания, души и духа, т. е. постижения действительности, реагирования на неё и активного к ней отношения. Являясь убежденными сторонниками диалектического материализма, мы, говоря о душе и духе, меньше всего хотели бы быть заподозренным в идеализме или, не дай Бог, в религиозности, к которым не имеем никакого отношения. Но данные термины, на наш взгляд, совсем не обязательно свидетельствуют о приверженности религиозно-идеалистическим взглядам и не несут априорной идеалистической направленности. Как пишет П.В. Симонов: «Не разделяя религиозно-мистические представления о душе, мы в своей повседневной жизни не можем обойтись без употребления таких понятий, как душевность и равнодушие, духовное богатство и бездуховность, духовные культура, рост, потребности. С позиций потребностно-информационного подхода к анализу психики и поведения, душа и духовность предстают реалиями внутреннего мира человека, имеющими своё материалистическое объяснение» [618, с. 68]. К. Симонов пишет в своем предисловии к книге Л. Жуховицкого «Банан за чуткость»: «Эта книга… написана с любовью к современной молодежи, с пониманием её духовных запросов и душевных сложностей» [256, с. 5]. К. Симонов очень верно определил именно чувственно-эмоциональную и активно-творческую сферы человеческой психики: «душевных сложностей», т. е. сложностей реагирования на окружающий мир, а «духовных запросов», т. е. запросов к его изменению, активному внесению в него чего-то своего, нового, никогда ранее не бывшего. Вспоминая видного советского философа и психолога Ф.Т. Михайлова, В.П. Зинченко отмечает: «Феликс Трофимович… всегда понимал… что личность есть, прежде всего, труд души и сила духа, а не совокупность всех общественных отношений. Личность – это не субпродукт коллектива, а его основание» [263, с. 278].
Из того что многие другие авторы имплицитно склоняются к тем же взглядам, можно заключить, что авторская теория вообще не оригинальна, но это не совсем так. Одно дело – отдельные наблюдения. Другое – целостное представление, знание, которое можно назвать философией человека. В данном случае, рассматривая духовный аспект психики и личности человека как совокупность сознания, души и духа, мы не просто выделяем разум, волю, чувства (интуицию, воображение и т. п.) и соответствующие им познавательные (смысловые), поведенческие (волевые) и эмоциональные аспекты психических процессов, но, насколько это возможно, стараемся систематизировать и классифицировать их, упорядочить, рассмотреть как систему, состоящую из трёх подсистем, а также определить различные отношения и связи внутри этой системы.
Конечно, важность духовного аспекта личности и сущности человека не следует ни приуменьшать, ни преувеличивать. Справедливо считает В.С. Воронин: «Экзистенциализм склонен душевное состояние человека превращать в самого человека» [156, с. 622]. Действительно, склонен, но на самом деле этого не следует делать. Душевное состояние – только одна из трёх граней духовной составляющей человека, две другие грани – сознание и дух. А духовная составляющая – одна из трёх граней самого человека, две другие грани – биологическая и социальная составляющие. Поэтому человека нужно понимать, принимать и изучать именно в целостности, а не только с какой-то одной стороны, пусть даже такой действительно важной, как его душевное состояние. Говоря о необходимости человека каждый раз совершать свой собственный свободный выбор, экзистенциалисты подчёркивали, что это глубоко личностный процесс. Согласно Бердяеву, подлинный выбор – это выбор в себе образа божьего, который составляет сущность личности, но является скрытым для самого индивида, пока он живет в мире обыденности. «Но поскольку в религиозном экзистенциализме бог выступает лишь в своих отрицательных определениях, здесь также не устанавливается никакого содержательного критерия, за что экзистенциализм подвергается критике со стороны традиционного христианства» [694, с. 540]. На наш взгляд – устанавливается! Сущность личности и её духовного аспекта (образ божий, по Бердяеву, и в большинстве культур) – это сознание и его проявления (познание в первую очередь), душа и её проявления (стремление нести положительные эмоции (добро) себе и людям), дух и его проявления (активность, деятельность, творчество, могущество, т. е. умение добиваться своего, доводить начатое до конца, что, в свою очередь, неразрывно связано с проявлениями воли). Правильный выбор – это выбор развития и реализации у себя всех этих качеств. Содержательным критерием в данном случае выступает не столько сущность бога (хотя бы и в культурологическом смысле), сколько сущность самого человека.
Если с биологической стороны человек определяется как Homo sapiens, с социальной стороны как гражданин, то каким же специальным термином следует обозначить его духовную сторону? Для этого мы предлагаем использовать термин «интеллигент» (от лат. – intelligentia – духовная сущность). Разумеется, данное понимание интеллигента несколько отличается от традиционного, точно так же как авторское понимание гражданина отличается от традиционного. Но в отличие от термина «гражданин» термин «интеллигент» вообще строго не определён, насчитывается более двух десятков его определений, поэтому мы не настаиваем на их упразднении (так же как не выступаем против юридической или политологической трактовки гражданина), однако полагаем, что он вполне приемлем для обозначения духовной составляющей человека и его личности.
Каждый человек (за исключением детей-маугли и других сходных случаев) в авторской трактовке является гражданином и интеллигентом, что отнюдь не устраняет того факта, что есть граждане ответственные и безответственные, интеллигенты подлинные и неподлинные. Причем данные оппозиции могут получать различную трактовку, но в первую очередь ответственного гражданина следует понимать как полноценного, сознательного и неравнодушного члена общества, заботящегося об общественном, а не только о своем личном благе, а безответственного – как обывателя, далекого от животрепещущих проблем своего общества, не считающего необходимым вмешательство в ход общественных дел, особенно если это связано с риском для его благополучия, карьеры, здоровья и жизни, заражающего своим отношение окружающих; подлинного интеллигента – как человека с богатым, развитым внутренним духовным миром, а неподлинного – как дегенерата, живущего простейшими животными потребностями. Таким образом, подлинный интеллигент, человек с развитым, богатым внутренним духовным миром – это обладатель развитых: сознания (широта и глубина постижения действительности), души (богатство эмоционального восприятия), духа (активный, деятельный, волевой, творчески преобразующий действительность). Сознание, душа и дух с разных сторон влияют на все личностные процессы, происходящие с персональной личностью, и либо совместно, либо по отдельности (иногда и в прямом противоречии с двумя другими) обусловливают все её многочисленные, в т. ч. и социальные проявления. Душа и дух детерминируются сознанием и друг другом. Мы можем контролировать свои эмоции, активно и избирательно направлять их на какой-либо объект, сознательно и (или) эмоционально проявлять активность и строить свою деятельность, стремиться (или, наоборот, не стремиться) к достижению чего-то нового, но вся эта взаимная детерминация доказывает только тот факт, что все вышеперечисленные явления – это элементы (подсистемы) единой системы: духовного аспекта личности, который, в свою очередь, является подсистемой ещё более сложной системы – человека как единства биологического, социального и духовного.
Но почему мы предлагаем назвать эту систему духовностью, интеллигентностью? Как уже отмечалось при всём многообразии значения термина «интеллигентность» он может пониматься именно как духовная сущность. В частности, так понимал его итальянский философ эпохи Возрождения П. Помпанацци [708, с. 40]. Термин «духовность» тоже многозначен. Для христианства и мусульманства – это близость к Богу, постоянное соотнесение с Его заповедями своих дел и помыслов, бытия, постоянная забота о своем посмертном существовании, подготовка к нему. Для индуизма и буддизма духовность заключается в соблюдении различных духовных практик, в первую очередь медитативных (например, йога). Для религиозного адепта очень сомнительно словосочетание «духовность атеиста». Но тем не менее термин применяется и материалистической философией. Здесь он, как правило, связывается с идеальным «внутренним» миром личности 10 , с её психическими качествами или психологическими особенностями. Д.С. Циванюк даёт следующее определение: «…духовность – это высший уровень развития и саморегуляции зрелой личности, на котором основными мотивационно-смысловыми регуляторами её жизнедеятельности становятся высшие человеческие ценности» [743, с. 334]. И.А. Шульгина полагает, что из всего многообразия определений понятия «духовность» наибольший интерес представляет следующее: «Духовность – это комплекс существенных качеств человеческой психики (души), выражающий её нравственное, эстетическое, интеллектуально-когнитивное и экологическое содержание, направленное на утверждение подлинно человеческого в людях, т. е. принципов гуманизма, а также преодоление элементов бездуховности в мировоззрении и культуре; её квинтэссенцию составляют понятия: Вера, Надежда, Любовь, София (Мудрость), Красота, Справедливость, Гармония» [358, с. 17; 777].
10
Иногда именно с «богатым», «полноценным» «внутренним» миром. Но, на наш взгляд, это уже развитая (подлинная, высокая) духовность, а бывает и неразвитая (неподлинная, низкая).
Из данного определения И.А. Шульгина делает вывод, что «отождествление духовного и рационального (в сциентистском его понимании) неправомерно. Это не одно и то же. На рубеже тысячелетий духовное и рациональное рассматриваются как оппозиции» [777], что, на наш взгляд, также неверно. Духовное и рациональное (сознательное) не тождественны, но и не противоположны (не оппозиционны). Рациональность – часть духовности (в широком смысле). А духовность в узком смысле (активно-творческая, деятельностно-волевая части психики) явление рядоположенное (но отнюдь не оппозиционное) с рациональностью и душевностью в структуре духовности в широком смысле. Конечно, проявления духовности в узком смысле – творческая и иная активность, деятельность, воля вполне могут быть не рациональны (иррациональны), но могут быть и вполне рациональны. В последнем случае можно видеть чёткую взаимосвязь между сознанием и духом, рациональным и духовным.
Многие исследователи совершенно справедливо пишут о кризисе духовности в современном обществе. Но в чём выражается кризис духовности? В отсутствии подлинной религиозности? В том, что люди не интересуются высоким искусством? В аморальности и безнравственности? В том, что люди разучились переживать различные состояния? В отсутствии идеалов? Кстати, не вполне понятно: бездуховность является следствием отсутствия идеалов или отсутствие идеалов является следствием бездуховности?
Исходя из нашего понимания, кризис духовности выражается в том, что активность, деятельность, творческие и волевые проявления либо вообще сведены к минимуму (отсутствуют), либо имеют отрицательную направленность. Первое можно назвать бездуховностью в самом прямом смысле, а второе правильнее назвать отрицательной духовностью, хотя в широком смысле это тоже можно назвать бездуховностью. Сюда же относится отсутствие высоких 11 устремлений, идеалов, интересов, ценностей и т. п. Подлинная духовность выражается в стремлении человека к совершенствованию себя и общества, творческой активности, познанию, возделыванию и обработке природы (первой и второй), преодолению трудностей и препятствий, труду, а не к бесконечному отдыху!
11
Какие устремления следует считать «высокими», а какие «низкими» – вопрос дискуссионный, но бесспорно то, что разные устремления, идеалы, интересы и ценности не равнозначны, далеко не все из них можно отнести к подлинно, положительно духовным.