Постовой
Шрифт:
Через полчаса на кухню заглянула высокая женская фигура, уже начесанная и даже подкрашенная, одетая в какое-то светлое платье.
– Доброе утро, кофе будешь?
– Буду, спасибо.
– Там я яйца пожарил и на тебя тоже, так как кашу кто-то вчера съел. Если хочешь, хлеб отрежь и садись есть.
Когда Настя вычистила корочкой остатки яйца с чугунной сковородки, я спросил:
– Какие планы на сегодня?
Ответом мне было пожатие узких плеч.
– Просто я сейчас уезжаю, вернусь вечером. Запасной ключ висит в коридоре, закрывай нижний замок, верхний не трогай, все, пока.
Вечером меня ждал горячий ужин и убранная квартира. Я, решив приколоться, достал из шкафа белую парадную
На мой матрас Настя переползла через три дня. И я ее понимаю. Ютиться на пахнущем резиной убоище, которое еще и потихоньку стравливает воздух, так, что утром ты ощущаешь спиной доски пола, когда рядом, в позе морской звезды, занимает двуспальный пружинный матрас какой-то мужик, морально тяжело. Кто же это потерпит? Утром выходного дня я почувствовал, что рядом со мной кто-то сопит. Я повернулся и увидел рыжий хвост. Рука скользнула вниз, нащупала резинку чужих трусиков. Я ее тут же подергал.
– Алло, соседка, ты же со мной спать не хотела?
– Я замерзла ночью.
– Согрелась?
– Согрелась.
– А ты знаешь, что за все в этой жизни надо платить?
Неясный писк, раздавшийся из-под простыни, я принял за согласие, поэтому отодвинул мешающее обзору покрывало. Как большинство рыжих, Настя отличалась белой, до голубизны, кожей. На удивление, веснушек, на хрупких плечах девушки почти не было. Я приспустил вниз беленькие трусы, зацепив их большим пальцем ноги и потянув ниже. Из-под белой ткани выскочила упругая попка. Протестов не последовало. Белая тряпочка скользнула в район коленок, где хозяйка, активно двигая ногами, отправила ее в неизвестность. Отлично. Я осторожно поцеловал мраморное плечо, затем второе, потянулся губами к тонкой шейке, руки скользнули под мышки взвизгнувшей девушке, в поисках груди. Ну что сказать. Девушка Настя оказалась громкой, а грудь честного второго размера, так что наш процесс утреннего познания друг друга слышали многие соседи. Наверное, моя любимая соседка получила новые идеи для написания анонимок о моем аморальном поведении и моральном разложении.
Через три дня, когда сексуальный угар маленько стих, я поставил перед рыжей соседкой глупый вопрос ребром:
– Кушать хочешь?
– Хочу! Сейчас я, Паша, омлет сделаю.
– Настя, я спросил в философском смысле слова. Лето еще не закончилось, до твоей стипендии еще два месяца. Ты кушаешь хорошо, и это не упрек, но кроме картошки и яиц с кашей, хочется еще чего-нибудь вкусненького. И не надо губы дуть, на меня это не действует. Моего оклада денежного содержания на нас двоих явно не хватает. Давай завтра вечером расскажешь, что надумала, где можно взять денег. Принимаются любые варианты.
Я давно ломал голову, как разнообразить свое меню и досуг. Хотя подполковника М. позавчера люди из конторы глубокого бурения вывели из кабинета под руки, но рассчитывать, что меня с сегодняшнего дня завалят премиями, было, по крайней мере, глупо. Закон о кооперации в СССР был принят только что, поэтому особых коммерческих возможностей еще не было. Еще не было коммерсантов в толстых золотых или позолоченных цепях и со смешными сотовыми телефонами в руках, будущие руководители ОПГ нашего города пока нарабатывали первоначальный
Совершив обход территории, я пришел к грустному выводу. Единственными представителями бизнеса на «моей земле» были торговцы фруктами, находящиеся под патронажем участкового лейтенанта Аслямова. Уж не знаю, по причине землячества или общей веры он их любил, но терся маленький пухлый участковый со своей неизменной коричневой папкой рядом с поставленными на асфальт овощными ящиками очень часто. Ладно, надо что-то решать с увеличением доходной части, и, тронув напарника за рукав, я двинулся к импровизированному прилавку:
– Салам, граждане, как торговля?
– Какая торговля, дорогой, никого нет, – приветливо оскалился смуглый брат с Ферганской долины, оттаскивая в сторону очередной опустевший ящик с мокрыми обрывками устилающих дно ящика газет. Несмотря на природную скромность торговца, продажи шли бойко, народ шустро разбирал виноград, дыни «колхозница», груши и персики, что категорически не хотели расти на дачных участках вокруг города. Главный рынок был далеко, да и цены там были все-таки чуть выше, чем просили за свой товар суетящиеся передо мной смуглые ребята. Не придумав, о чем дальше вести речь с южанами, я кивнул и двинулся дальше. Через час, совершенно случайно, наш с напарником маршрут вновь вывел на давешнюю торговую точку. Трудолюбивые южане, распродав товар, споро грузили столик и весы с гирьками в припаркованный на тротуаре «москвич-каблучок». Пустые ящики с остатками гнили были аккуратно составлены у стены здания. Я поманил пальцем давешнего знакомца-южанина, который, видимо, был старшим в бригаде, очень уж энергично он покрикивал на своих соплеменников. Но плохим торговцем он оказался, дерзким и непочтительным – сделал вид, что не видит моего дружелюбного жеста. Интересно, что бы сделала бы в древнем Самарканде базарная стража с пра-пра-…дедушкой этого молодого человека – лоток на голову надела или кувшины побила? Ну, я не гордый, ведь советский человек другому советскому человеку – друг, товарищ и брат. Я сам подошел и двумя пальчиками взялся за рукав «бригадира». Тот, делая вид, что меня не замечает, двигается вперед, натянувшаяся ткань рубашки опасно затрещала в моих пальцах.
– Э, ты что… – вырвать руку не получилось.
– Это когда уберешь? – мой палец не куртуазно уперся в вонючее безобразие, прислоненное к серой штукатурке «сталинки», над которым уже закладывали боевые развороты черные мухи.
– Э, зачем ругаешься, завтра дворник прейдет – уберет.
– Мне не надо завтра, мне надо, чтобы убрано было сейчас.
– Тебе надо, ты и убирай, – неудачно пошутил гражданин будущей суверенной республики.
Пока я думал, как поступить, меня, очевидно, поняли по-своему, в соответствии с менталитетом.
– На, возьми, и иди себе. – Липкая рука почти засунула засаленную «трешницу» в нагрудный карман моей форменной рубахи, в глазах «купца» я видел гордое пренебрежение богатого бая над бедным аскером.
Моча ударила мне в голову. Как все легко, приемы, входящие в набор обязательных на сдаче ФИЗО в МВД, примитивны и не жизнеспособны, оттого мало когда применимы. Но сегодня я бы получил зачет от вечно недовольного инструктора по боевой подготовке из спортивного отдела УВД. Вытянутая и расслабленная рука с темно-зеленой купюрой, активно пытающаяся расстегнуть пуговицу нагрудного кармана моей рубашки, которую так легко перехватить двумя руками и от души вывернуть по часовой стрелке и вверх. Сын древнего ханства что-то визгливо вскрикивал снизу, из кузова «каблучка» полезли воины Востока, но на их пути непреодолимой стеной встал ухмыляющийся Дима.