Потерянное прошлое
Шрифт:
И еще ему не понравился тот вариант корейского, на котором говорила эта пара. Он был куда менее четким, чем тот язык, на котором говорил он. И по какой-то совершенно непонятной причине он начал смотреть на них как на иностранцев, потому что они так плохо говорили по-корейски.
Корейцы лучше других, но не все корейцы. Дома себя почувствуешь только в Синанджу, подумал Римо. Синанджу? Вот оно опять.
— А вы знаете, где находится Синанджу? — спросил он корейцев.
— Синанджу? Да. Далеко на Севере. Никто туда не ездит.
— Почему?
— Мы не знаем.
— Но почему?
— Это такое место, куда никто не ездит, — сказал мужчина.
А женщина добавила, что, наверное, ее дедушка знает.
— Он говорил, что это такое место, которого все боятся.
— Боятся? — удивился Римо. — Там живут самые чудесные люди на земле. — Интересно, откуда он это знает?
— Вы там бывали?
— Нет, — ответил Римо. — Никогда.
— Тогда откуда вы знаете?
— Не знаю, — признался Римо. — Я очень многого не знаю. Я родился в Ньюарке, как мне кажется. Я вырос в сиротском приюте. Я ходил в школу. Я играл в футбол — я был защитником. Я отправился во Вьетнам морским пехотинцем. Потом я вернулся. А потом — бум! Я — в Калифорнии и я не могу понять, что вокруг происходит.
— Да, мы тоже тут оказались примерно так же. Жизнь летит так быстро! Мы родились в Сеуле, там же и выросли, потом переехали в Калифорнию, а потом — бум! И вот теперь наша дочь живет в Фениксе, Аризона.
В самолете, летевшем в Ньюарк, пассажиры только и говорили, что о несчастье, случившемся в Байонне. Люди говорили, что никто не знает, как поступить с городом — восстанавливать его или срыть до основания и вместе с Джерси-Сити превратить в одну большую автостоянку для жителей Нью-Йорка.
Кто-то сказал, что это был террористический акт. Еще кто-то сказал, что неизвестно, какая именно из террористических группировок это совершила, потому что уже полдюжины взяли ответственность на себя.
— Мы, разумеется, сотрем их с лица земли, — заметил Римо. — Что они, эти ублюдки, с ума посходили, что признаются в том, что позволили себе так поступить с Америкой? Им это с рук не сойдет.
— Им это всегда сходит с рук, — сказал кто-то из пассажиров.
— Не верю. Вы лжете.
Римо хотел ударить этого пассажира в лицо. Но тут кто-то у него за спиной сказал, что Америка такое заслужила.
Первое, что Римо сделал, оказавшись в Ньюарке, это нашел бар, в котором был телевизор. Катастрофа в Байонне не сходила с экрана, и какая бы ни шла программа, она то и дело прерывалась сводками новостей с места события.
Римо заказал виски и пиво. Поскольку у него с собой был чемодан, полный наличных денег, он заказал самую лучшую марку и того, и другого — то, что он пил, как правило, только по самым серьезным поводам. Когда он поднес стакан ко рту, запах спиртного чуть было не вызвал у него рвоту. Он отставил стакан. Он любил эту марку виски. Так почему же его тело восстает против него?
И тогда опять заговорило видение. Оно говорило о том, что когда тело находится на истинном пути, оно отвергает все, что не служит достижению совершенства. И Римо, к своему удивлению, заказал рис и воду.
Бармен сказал, что не
Римо по-прежнему не понимал, как ему это удалось, но был рад, что удалось.
Он завладел переключателем программ телевизора и нашел канал, который все свое внимание уделил произошедшей катастрофе. На экране сидела целая группа комментаторов, которые обсуждали случившееся. И Римо не поверил своим ушам, когда услышал то, что услышал.
Четверо из пяти комментаторов обсуждали те неблаговидные поступки, которые Америка совершила для того, чтобы заслужить право лишиться одного из своих городов. Америка посылала военных советников в Южную Америку. Следовательно, раз американские солдаты воевали против партизан, было вполне логично, что американский город оказался стертым с лица земли, а целые семьи похороненными под толстым слоем нефти.
Америка снабжала оружием Израиль. Америка поставляла оружие правительствам арабских государств. Следовательно, каждый, кому не нравился Израиль или одно из этих арабских правительств, имел право убить любого американца в любой точке земного шара. Были приглашены арабские эксперты. Они, с одной стороны, резко осудили насилие против арабов, творимое в США, а с другой, предупредили американскую телеаудиторию, что ей следует ожидать повторения подобных происшествий до тех пор, пока американское правительство не займет более беспристрастную позицию в делах Ближнего Востока.
Потом началась дискуссия по вопросу о том, каким образом Америка должна изменить свою внешнюю политику, чтобы избежать подобных инцидентов в будущем. Потом комментаторы стали говорить о себе, о том, что они знают, что могут лишиться своей популярности, потому что стали вестниками, приносящими плохие известия.
— Вестники, приносящие плохие известия! — возмутился Римо. — Они сами и есть плохие известия. Интересно, а руководство телеканалов знает, о том, что они говорят?
— Знают ли? Да они же им деньги платят! Эти ребята получают семизначные оклады, — сказал человек, попивающий пиво.
— Миллион долларов в год за то, что они поливают Америку грязью?
— Если они исправно служат своим хозяевам.
— Но ведь это же репортеры. Я и не думал, что журналисты получают так много. Я помню репортеров из ньюаркской “Ивнинг Ньюс”. Они получали куда меньше.
— Эй, дружище, — обратился к Римо кто-то из завсегдатаев бара. — Ньюаркская “Ивнинг Ньюс” скончалась много лет назад. Где ты был все это время?
Лишь два момента во всей кошмарной трансляции прозвучали хоть каким-то утешением для слуха Римо. Президент объявил, что жертвам катастрофы будет оказана экстренная помощь, а затем он добавил, что хотя многие террористические организации хотят приписать себе это преступное деяние, деяние все равно остается преступным. И далее президент обратился к нации со следующими словами: