Потерянное прошлое

Мэрфи Уоррен

— Я сам не знаю, чему я научился. Ты когда-нибудь слышал о Синанджу?

— Нет. Но давай лучше отсюда уйдем. Слушай, а ты похудел. И выглядишь даже моложе, чем тогда. Ты, мать твою, выглядишь гораздо моложе. Как тебе это удалось?

— Не знаю.

— Тебя казнили на электрическом стуле, это ты знаешь? Ты помнишь процесс? Все дело было, — Эд понизил голос, — в ниггерах. Они теперь заправляют веем. Ньюарк провалился к черту в ад. Все выставлено на продажу. Ниггеры.

— Но ты всегда был выставлен на продажу, Эд. При чем тут негры? Ты всегда был продажным. Что это за пухлый конверт у тебя в кармане? Значит, теперь ты уже промышляешь не сигаретами. В ход пошли наличные деньги.

— Я пытаюсь вести себя с тобой по-дружески. Я и забыл, что с такими простаками, как ты, дружеские отношения не получаются. Так что отвали. Ниггеры крадут. А я совсем наоборот — я пытаюсь обеспечить себе спокойную пенсию. А быть честным — это совсем бесполезно. Ради чего? Ради ниггеров?

— Ты не был честным даже тогда, когда большинство населения в Ньюарке составляли белые.

— А ты посмотри на себя, Римо. Посмотри на себя. Тебя подставили и со скоростью курьерского поезда отправили на электрический стул. Я знал, что ты не убивал того парня в аллее. Но они набрали целый ворох свидетелей. И к тому же, давление сверху. Так все говорили. Давление сверху. Им надо было показать, что белый полицейский может попасть на электрический стул за убийство негра. Вот чего они хотели добиться.

— Откуда ты знаешь, что я этого не делал?

— Потому что ты никогда не пользовался оружием в нарушение правил. Ты был совершенно невыносим. Слушай, я не могу поверить — ты так молодо выглядишь. Ты умер. Я знаю, что ты умер.

Когда они вышли на улицу, Римо подобрал с земли жестянку из-под пива.

— Если я умер, то как у меня получается вот это? — спросил он и сдавил жестянку пальцами.

— Послушай, банки нынче делают мягкие. Это не фокус — каждый может раздавить банку.

Римо разжал ладонь и показал Полищуку маленький блестящий шарик.

— Ты расплавил эту штуковину!

— Я это умею. Я обнаружил это, когда летел в самолете и попытался засунуть пепельницу на ее место в подлокотнике кресла. Но это еще пустяки. Знаешь, сколько денег я мог бы заработать, играя в бейсбол?

В переулке Римо подобрал камень и швырнул его в нарисованный на стене квадрат — мишень для мальчишек, игравших здесь в мяч. Камень вонзился в более мягкий кирпич, из которого была сложена стена, раздался грохот, напоминающий небольшой взрыв, и в стене образовалась дыра, а за ней — склад. О том, что за стеной именно склад, они узнали потому, что за стеной были люди. Люди стали в изумлении озираться по сторонам. Дыра получилась довольно большая.

— Ни-и фига себе! — протянул капитан Эд Полищук. — Где ты этому научился? Где ты был все это время?

— Наверное, в Синанджу, — ответил Римо.

— А где это?

— Не знаю, но я родом еще и оттуда. Как это может быть?

Эд Полищук сказал дежурному сержанту, что он будет занят весь остаток дня. Он не собрал сегодня свою обычную дань — отчасти из-за пережитого шока, отчасти потому, что если это и в самом деле Простота Римо Уильямс, то не стоит раскрывать ему весь маршрут — от борделей до подпольных букмекерских контор.

И еще Эд Полищук твердо решил не выпускать Римо из поля зрения. Оказавшись у себя в кабинете, он тут же позвонил в отдел по связям с общественностью и затребовал себе подборку газетных статей о полиции за время, прошедшее со дня казни Римо.

— Я ничего этого не помню, — сказал Римо.

— Конечно, не помнишь. Ты был мертв. Римо прочитал статьи о самом себе. Больше всего его тронул отзыв сестры Марии-Елизаветы, которая помнила его как “хорошего мальчика”.

Он узнал, что до самого конца процесса продолжал утверждать, что он невиновен. Но самого процесса он не помнил. Случилось ли с ним что-то такое, что в одну прекрасную ночь у него отказала память? Потому что последнее, что он помнил, было звездное небо. И Полищук был рядом с ним. Патрульный Эд Полищук.

— Я помню, как я посмотрел на звездное небо и подумал, что я звезда. Какая-то безумная идея о вечности и о том, что я из себя представляю, — сказал Римо.

— Ты всегда был сумасшедшим, но не в таком роде, — заметил Полищук. — Ты никогда не чувствовал ни поэзию, ни музыку, не питал никакого интереса к тем маленьким радостям, которые не могут возбраняться патрульным полицейским, учитывая размер их оклада. Ничего такого.

— Но все-таки почему моя память остановилась именно так? Смотри — видишь?

— Что?

— Азиат. Он говорит по-корейски.

— Римо, ты окончательно спятил.

— Может быть, — не стал спорить Римо.

— Ты вернулся в ту ночь, — объяснил азиат на языке, который Римо знал, — потому что это была та единственная ночь, когда ты наконец понял, пусть даже и на короткое время, кто ты есть и кем тебе предстоит стать.

И тут в сознании Римо всплыло имя Шива. Он слышал слова о том, что Шива есть Дестроер — разрушитель миров, и что надо умереть для того, чтобы родиться вновь и стать чем-то совсем новым. Капитан Полищук решил, что речь идет о какой-то новой секте, проповедующей воскрешение на земле. Он также решил провести кое-какое расследование для Римо, который отказался покидать его кабинет.

Оказалось, что Синанджу — это небольшой городок в Северной Корее на западном побережье. Исторические свидетельства утверждали, что этот городок каким-то образом связан с императорскими дворами Европы, Средиземноморья и Азии. Из Синанджу происходили какие-то особые придворные советники. Римо не помнил, чтобы он кому-нибудь что-нибудь советовал. Он вообще не знал, как это делается. И тем не менее, Синанджу в его сознании занимало не меньшее место, чем сиротский приют, в котором он вырос и который считал своим родным домом.

Шива, как оказалось, — это какой-то азиатский бог. Эта нить не привела никуда. Но было еще кое-что, что капитан Эд Полищук мог сделать и что могло привести их к самой сути происшедшего. Он мог доказать раз и навсегда всем и каждому, а особенно ФБР и средствам массовой информации, которые он собирался созвать на пресс-конференцию, что Римо Уильямс был тем самым Римо Уильямсом, которого казнили на электрическом стуле в тюрьме Трентон. Если ему удастся это сделать, тогда свет гласности и мастерство ФБР приведут к раскрытию тайны того, что за липовая казнь произошла в тюрьме Трентон.