Потерянные в прямом эфире
Шрифт:
— Да, — кивнул Сеня, — мы с папой слушаем ваше радио.
Неожиданное открытие кольнуло куда-то в самую душу. Такая мелочь, но они слушают нашу радиостанцию и, быть может, даже мой эфир.
— Вот и отлично, — расплылся в довольной улыбке Данилов. — Тогда ты, наверное, слышал, у нас есть рубрика, называется «TikTok со звездой».
— Там, где берут интервью у блогеров?
— Да-да, обычно оно пользуется дикой популярностью, но сейчас много аналогов, и нам всё время приходится искать способы сделать эфир ещё ярче. Поэтому зародилась идея слегка
В этом месте Данилов выдержал длительную паузу, с намёком поглядывая на Арсения, который продолжал сидеть с непроницаемым лицом, лишь слегка нахмурив брови.
И чем дольше тянулась пауза, тем меньше идея казалась гениальной. А ведь мне так хотелось дать Сеньке шанс попробовать себя в чём-нибудь глобальном и показать свою веру в него, что я была готова перевернуть этот мир вверх дном.
Арсений сдался первым, чуть наклонив голову вперёд и осторожно потянув:
— И-и-и?
— И-и-и, — повторил за ним Лёшка, — мы подумали, что ты хорошо подойдёшь на эту роль.
— Какую роль?
— Ведущего. Я же говорю, что нужен кто-то молодой.
— А что, у вас все только старые остались? — продолжал недоумевать Арсений, ставя в тупик своей недогадливостью Данилова.
— Да нет же, — вспыхнул Лёха, мимоходом глянув на меня с намёком, мол, понимаешь, на какие жертвы я ради тебя иду. Я же, напротив, скрипнула зубами, готовясь защищать Сеньку до последнего.
— То есть вы против стариков?
— Нет, — заметно скиснув, мотнул головой Лёха. — Нам нужен подросток. Мне нужен пацан для эфира.
— Вы именно больше по мальчикам? — уточнил Сеня. Вопрос прозвучал настолько двояко, что я едва не поперхнулась колой.
Рот Данилова открылся, да так и замер. Такой наглости он не ожидал. Я тоже пару раз моргнула, пытаясь сообразить, а с каких это пор Ключевский-младший стал так туго соображать.
— Ребёнок, мне нужен ребёнок! — в конце концов выпалил наш великий диджей.
— Вам рассказать, откуда берутся дети? — невинно поинтересовался тот самый «пацан для эфира».
— Нет уж, спасибо, у меня своих трое, — досадливо всплеснул руками Лёшка.
— Я где-то слышал, что для этого женщина нужна, — решил добить окружающих Арсений. Нас спасла Соня, разразившаяся громких смехом. Зло глянула на неё, полагая, что она ржёт над моим сыном, но нет, хохотала она над нами.
— Леська, он однозначно твой, — выдохнула она между приступами смеха, — и генетического анализа не надо. Быть такими язвами — исключительно у вас с Алисой в крови, ну а теперь, по ходу дела, ещё и Арсения.
Сеня скромно улыбнулся, слегка поклонившись, и только тут до меня дошло, что всё это время он попросту над нами издевался.
С радиостанции мы уходили под бурные крики Данилова о том, что ему нужен этот пацан. И что он обязательно забабахает с ним такую рубрику, что рекламодатели за Сеней в очередь потом выстроятся.
Мне же было неловко. В первую очередь из-за того, что мою идею так легко раскусили.
Ребёнок шёл чуть впереди, я следом за
— Сень, — перед тем как сесть в машину, позвала я сына, но стоило ему повернуть голову, как во мне проснулось желание опустить глаза в пол.
— Всё в порядке, — улыбнулся он и нырнул в салон авто. — Но не стоило это всё устраивать.
— Мне хотелось… чем-то тебя порадовать, — заняла я своё место.
— Спасибо, я ценю, — как-то излишне вежливо откликнулся Арсений, — но тебе совершенно не нужно пытаться понравиться мне.
— Где-то я уже это слышала.
— Да, ты всё время твердишь, что примешь меня любым. Так вот, мне тоже просто хорошо с тобой, — он слегка покраснел, — ну там, разговаривать, гулять. Мы же друзья?
Он не собирался делать мне больно, но последний вопрос тонкой шпилькой сам впился мне в сердце. Друзья.
— Ну да, — без особой радости кивнула я головой.
— Вот и давай без всего этого.
— Тебе не понравилось? Я думала, тебе интересно будет, хотя бы попробовать. У тебя же в комнате висят все эти плакаты, ну, видосы ты всякие смотришь…
— Это было очешуительно, — фыркнул Сенька, — только ведь мне предложили эту штуку, потому что ты попросила.
— Но ведь после Лёшка предлагал тебе остаться вполне искренне.
— Спасибо, но я уж как-нибудь сам.
Я не удержалась и ткнула его в плечо.
— Ты вообще настоящий?!
Арсений легко засмеялся, а потом вдруг заметил:
— Папа всегда говорил, что ты такой же была. Независимой.
Собиралась выруливать с парковки, но вовремя остановилась, предчувствуя, что сейчас будет нервно.
— Папа рассказывал тебе обо мне?
— Немного, когда я спрашивал.
— А что именно?
— Про то, как познакомились, про «Элефант», что в Кусково ездили… про то, что всегда хотела быть независимой и никогда не давала себя в обиду.
— Ну, последнее он явно преувеличил.
— Он тобой восхищался, — выдохнул Сеня и резко отвернулся к окну. В его голосе отчётливо слышался упрёк.
***
Утром следующего дня я пропадала на работе. Весь предыдущий месяц из меня был так себе работник: занимаясь своей личной жизнью, я практически забила на всё, кроме своих субботних эфиров. И это привело к тому, что… ничего не случилось. Радиостанция осталась стоять на месте, мир не рухнул, рекламодатели не сбежали от нас, махая белыми платочками на прощание. Что было так странно, ведь я столько лет считала себя незаменимой, да и сама я буквально жила работой, пропадая там денно и нощно. А тут… Тут мне самой вдруг всё оказалось безразлично. Единственный минус заключался в том, что я заметно потеряла в зарплате, но и это можно было пережить. Зато теперь затаившие на меня обиду маркетологи и креативщики решили оторваться по полной и захватили меня едва ли не в плен.