Повелитель железа (сборник)
Шрифт:
С громом покатились пустые бутылки. Господин Бисанже в ужасе потушил аппарат, а Ламуль замер в той позе, в какой отступал, и сердце его застучало, как пулемет. Но никто не шевелился во всем доме.
— Не слыхали, — пробормотал Ламуль, — давайте снова!
Г. Бисанже опять завозился, но от волнения он что-то перепутал, ибо внезапно заковылял на тракторе инженер Симеон. Опять воцарилась мгла, и опять появилась красавица.
Да, несомненно! Это была настоящая красавица. Рядом с нею Прекрасная Тереза казалась маленьким, жалким заморышем…
—
Господин Бисанже сокрушенно вздохнул.
— Искусство кино, увы, еще не достаточно подвинулось!.. Что вы хотите, сударь? Эдисон стар, как мышь, и ему не нужно этого… Но братья Патэ… Скоро возьмут патент… Таких братьев, — сударь, не было еще со времен Гракхов… Это настоящие французы, сударь!
Поворот рукоятки, и она еще прекраснее, опять и еще, опять еще…
Зал внезапно озарился. Прекрасная Тереза стояла на пороге, держа в руках свои туфельки. Пьер Ламуль от страха грузно сел на пол, и в этот миг ему показалось, что под диваном, где скреблись мыши, явилась человеческая рука. Но он ничего не мог разглядеть определенно, ибо одна из туфелек с силою бомбы и с удивительной ловкостью полетела ему в переносицу, а другая уже летела вслед господину Бисанже, который бежал, унося с собой все еще зажженный аппарат, так что призрак красавицы мчался впереди него по всем стенам, проваливаясь в окна, появляясь то совсем близко, то далеко, то маленьким, как куколка, то величиной с жирафу. Следом за ним змеился длинный провод.
В зале вновь воцарился мрак. Никто не знает, как провели супруги Ламуль остатки этой обильной приключениями ночи. Все тот же негритенок, любивший спать в саду на скамейке рассказывал на другой день, как по кустам во мраке неслась огромная белая женщина, как следом за нею мчался сам черт с чемоданом, извергающим пламя, и с хвостом через весь сад.
Хвост этот вдруг оторвался, и тогда все исчезло, а когда он, негритенок, опомнившись от страху, решился поднять тревогу, то из входной двери внезапно появился господин Морис Фуко, весь в пыли и в клочьях серпантина, и сунул ему такую крупную монету, что у него отнялся язык.
Глава III
Необычайное увлечение географическими науками
Остановившись перед дверью с надписью: «Доктор Жан Сигаль», Морис Фуко почувствовал некоторый трепет.
— Доктор принимает? — спросил он горничную.
— Простите, сударь, — отвечала та, — доктор Жан Сигаль — доктор географии…Если вам нужно ухо, горло и нос, то это этажом выше.
— Мне нужен именно доктор географии, вот моя визитная карточка…
— Пожалуйте, — сказала горничная, вернувшись через минуту.
В кабинете, увешанном картами, уставленном глобусами и чучелами, заваленном книгами и рукописями, за большим столом сидел Жан Сигаль, автор нашумевшей в свое время книги: «О способах приготовления человеческого мяса у бушменов», которую ловкие книгопродавцы обычно сплавляли рассеянным дамам под видом «подарка небогатым хозяйкам».
Морис Фуко поклонился профессору, а профессор поклонился ему в свою очередь.
— К делу! К делу! Дурак!
Услыхав этот гортанный крик, Морис Фуко вспылил:
— Сударь! — вскричал он гневно.
— Молчи, негодяй! — крикнул профессор и тут же прибавил с любезной улыбкой: — Не сердитесь. Это мой попугай. Я к вашим услугам.
Ошеломленный таким началом разговора, Морис Фуко несколько смутился.
— Простите, профессор, что я решаюсь отнять у вас ваши драгоценные часы, — сказал он и еще больше смутился, увидев, как профессор с испугом пощупал свой жилетный карман.
— То есть, я хотел сказать, деньги… то есть, время… ведь время деньги.
— Дурак! — крикнул попугай, и, чувствуя справедливость этих слов, Морис все же подумал: «Ты сама во всем виновата, проклятая птица».
— Видите, в чем дело, — сказал он наконец. — Я боюсь, что вопрос мой покажется вам несколько странным…
— Имейте в виду, — проговорил профессор, — что если дело идет о сборе на устройство бала в пользу пострадавших от революции…
— Никаких балов, уверяю вас… Дело вполне касается вашей науки. Скажите, существует ли в мире, вернее, на земном шаре, остров… простите, если я что-нибудь перепутал… остров Люлю?
Профессор задумчиво встал и подошел к большому глобусу, усыпанному таким количеством больших и маленьких точек, что его хотелось вымыть зеленым мылом.
— Что значит, существует или не существует, — произнес он, покачав головой, — иные острова, вследствие вулканических изменений морского дна, периодически то существуют, то не существуют. Недавно группа островов Си-мо-а исчезла внезапно под поверхностью воды в то время, как жители справляли праздник царя. Ту-ту-ту, повторяющийся один раз в 170 лет! 170 число глаз возлюбленной Ту-ту-ту стоносой Иш-ты. Около 5.000 человек исчезло под водой.
— Какой ужас! — вскричал Морис.
— Да, ужасно, — согласился профессор, — к счастью, — продолжал он, острова через минуту вновь появились в пятидесяти верстах от прежнего места, так что большинство отделалось легкой ванной… — …но одежда была попорчена и дома тоже!
— Там не носят одежды, а живут в огромных раковинах.
— Ну, так это даже забавно.
— Не совсем, ибо акулы успели-таки съесть кое-кого… Главного жреца, например.
— Ах, какая досада! Но может быть, вы все-таки ответите мне на мой вопрос, существует ли, ну хоть иногда, такой остров: Люлю?
— Люлю? Гм!
Профессор снова задумался, пристально глядя в лицо Морису и грызя пальцы. Лицо его постепенно расплылось в добродушную улыбку, а рука протянулась к странному предмету, лежавшему на столе.
— Слушайте внимательно, что я вам скажу, — произнес он, продолжая улыбаться, стараясь не делать лишних движений, сползайте с кресла. Не проявляйте испуга, не кричите и, по возможности, не качайте кресла… скорее…