Повелители лошадей
Шрифт:
Кашики переминались на носках, готовясь встретить его атаку. У них были свои приказы, и угрозы Чанара не могли заставить их колебаться.
— Генерал Чанар, вы не сможете научить этих ослов вежливости, — мягко сказала Баялун. Генерал свирепо посмотрел на нее за то, что она имела наглость вмешаться в такой критический момент. — Убери свой меч. У этих уродливых мулов не хватает ума, чтобы даже испугаться. Ты... Она указала на самого крупного охранника щелчком пальца. — Иди и спроси сына Ямуна, должна ли хадун превратить его охранников в ослов, которыми они на самом деле являются. Тогда он сможет выкрикивать им свои приказы. Она лукаво улыбнулась, что было для нее легким подвигом.
Парень, в котором Чанар узнал старого, крепкого сержанта по имени Джали-буха, смертельно побледнел от слов Баялун. С широко открытыми от страха глазами сержант кивнул и быстро побежал к юрте кахана. Баялун посмотрела на Чанара с торжествующей улыбкой. — Это будет недолго, — уверенно предсказала она.
Чанар с трудом подавил свою гордость. Он был одним из семи доблестных людей Ямуна. Ему не нужна была эта женщина, чтобы сказать простым воинам — убраться с его пути. Он знал, что когда-нибудь наступит время, когда ее слов и угроз будет уже недостаточно. Тогда ей пришлось бы обратиться к нему за поддержкой.
За его спиной Мать Баялун спрятала свою презрительную улыбку. — «Генерал верит, что он может сделать это в одиночку», — подумала она. Но, как напомнила она себе, дорогой генерал необходим. Волшебники и некоторые люди могли бы последовать за ней, но остальная часть армии никогда бы не приняла приказы Баялун. Ей нужен был Генерал Чанар, чтобы сохранить нетронутой империю Ямуна — ее — империю.
Сержант добрался до двери юрты кахана, расположенной менее чем в ста ярдах. Едва дождавшись, когда его объявят, он распахнул полог палатки и, затаив дыхание, замер в дверном проеме. Увидев, что принц свирепо смотрит на него за вторжение, сержант бросился на землю. — Принц Джадаран, я принес сообщение, — объявил он, задыхаясь. — Эке Баялун и Генерал Чанар, они только что прибыли!
— Что? — воскликнул принц. — Они здесь? Он в отчаянии сжал кулаки. Коротким взмахом он отпустил сержанта, а затем повернулся к остальным. — Что мы будем делать? Он повернулся к Гоюку, ожидая, что советник немедленно даст ответ.
— Проводи их... сюда, — донесся слабый голос с другой стороны юрты. Пораженный Джад медленно повернулся к источнику звука. Там, на своей больничной койке, был Ямун. Каким-то образом он с трудом приподнялся на одном локте, держа голову так, чтобы посмотреть на них. Его лицо было осунувшимся и бледным. Тик подергивал его щеку — небольшой признак огромных усилий, которые он прилагал. — Помоги мне встать, — хрипло прошептал он. — Я встречусь со своей... женой. Коджа поспешил к нему, быстро укладывая подушки, чтобы Ямун мог опереться на них.
— Отец, ты недостаточно силен! — запротестовал Джад. — Должно быть что-то еще, что мы можем сделать.
— Нет. Баялун должна знать, что я жив. В противном случае она создаст проблемы. И Чанар заслуживает того, чтобы знать правду. Его голос слабо затих. Кахан немного передохнул, прежде чем заговорить снова. — Иди. Поприветствуй их. Дай мне немного времени, но не говори им, что я жив... Я буду готов.
Джад стоял неподвижно, неуверенный, должен ли он подчиняться этим приказам. Коджа поднял глаза, твердо встретившись взглядом с Джадом. — Мы позаботимся о том, чтобы Ямун был готов.
— Пусть все, кто не повинуется тебе, знают, что это по слову кахана, — пробормотал Ямун, произнося знаменитую формулу. Даже в его слабом голосе не было неуверенности.
Смирившись, Джад поклонился отцу и повернулся, чтобы пойти.
— И прикажите Кашикам удвоить охрану, — добавил Ямун, когда его сын ушел.
Сопровождаемый сержантом, Джад прошел небольшое расстояние туда, где ждали Баялун и Чанар. Кашик отступил в сторону, чтобы пропустить принца.
— Приветствую, Мама, — сказал Джад с наигранной вежливостью. В его голосе было мало теплоты, хотя ничто в выражении его лица не говорило о чем-то меньшем, чем сыновняя любовь. — Ты должна была предупредить о своем прибытии. Был бы хорошо подготовлен надлежащий прием. Его улыбка была широкой и совершенно бессердечной.
— Я уверена, что ваши приготовления были бы самыми полными, — парировала Баялун. Она даже не потрудилась притвориться, что дружит со своим пасынком. — Мы не хотели доставлять вам таких хлопот.
Используя свой посох, Баялун протолкнулась мимо Джада и пошла к шатру кахана, игнорируя всех вокруг. Она продолжала говорить, не заботясь о том, следует за ней Джад или нет. — В Кварабанде ходят слухи, что Ямун убит. Я пришла, чтобы расследовать это. Теперь я вижу траурный штандарт перед юртой моего мужа. Почему мне не сообщили?
Принц быстро шагнул вперед, чтобы быть рядом с Баялун, избегая при этом замаха ее посоха. — У нас не было никого, кто мог бы быстро связаться с тобой. Мы послали гонца. Отчасти это была ложь; они с Гоюком тщательно избегали того, чтобы новости распространились за пределы лагеря.
— А как насчет Афрасиба, моего волшебника? Он мог бы связаться со мной, — осторожно спросила хадун.
— Я думаю, что нет. Он погиб во вчерашнем сражении, убит Хазарцами, — солгал Джад.
Старая волшебница внезапно остановилась, застигнутая врасплох заявлением своего пасынка. — Афрасиб мертв? — спросила она с печальным недоверием. — Это невозможно.
— Совершенно определенно, он мертв. Его тело забрали с поля битвы. На этот раз Джад тщательно подбирал слова.
— Я осмотрю его тело позже, — решила Баялун, убирая со своего лица, выбившиеся седые волосы.
Когда Баялун подошла к дверному проему, еще два Кашика встали перед ней, преграждая путь скрещенными мечами. Раздраженная хадун ткнула в них золотым набалдашником своего посоха. Хотя они вздрогнули, когда она сделала это, ни один страж не пошевелился.
— Если ты не хочешь, чтобы я причинила вред этим людям, — рявкнула она принцу, — ты должен приказать им пошевелиться. Она покосилась на стражников с притворной свирепостью и помахала своим посохом у них перед носом.
— Они только хотят защитить тебя от злых духов. Здесь смерть, — объяснил принц, напоминая ей о старых табу. — Юрта — дурное предзнаменование. Внутри лежит тело Ямуна. Джад тщательно избегал зрительного контакта со своей мачехой.
— Я видела достаточно смертей, и эта не причинит мне вреда, — сообщила Баялун своему пасынку. Взяв свой посох, хадун выставила его вперед. Рукав на ее руке откинулся, открывая гладкую золотистую кожу, которая противоречила ее возрасту. Баялун оттолкнула охранников в сторону и сделала шаг в дверной проем.