Повелительница с клеймом рабыни

Трусс Анастасия

Он протянул мне один бокал, и снова улёгся в постель, опершись на локоть, отпил из своего бокала.

– Вы, ведь, сами когда-то, запечатали её сущность, повелитель. Думаю, вы догадывались, что… – я замолчала на секунду, подбирая слова. – Понимаете… Я знаю, что случилось с Адалиссой… что творил с ней Хаос… У меня остались кое-какие её воспоминания. Точнее, даже не воспоминания, а… чувства. Я знаю, что она чувствовала, когда Древние сошли с ума… знаю, как она согласилась запереть их в Бездне… знаю, что было с ней, когда она поняла, что анхэвэр тоже подвержены её

безумию… знаю что… в каком-то смысле, она пыталась защитить и свою сестру, и свою Вселенную от самой себя. Она боролась с Хаосом до конца… но она не смогла бы победить – это я тоже знаю, – я заглянула в черноту бокала с вином, и отпила глоток. – Мне кажется, что… временами, Адалисса была самым несчастным существом в этой Вселенной, всю свою жизнь, борющаяся со своим безумием.

– Тебе её жаль?

– Наверное, всё-таки, да. В конце концов, она была моей матерью. Возможно, в большей степени, чем кому-либо ещё.

– Она любила Кэтэрину?

– Да, – я знала, что владыка Ада всегда почувствует попытку солгать, но я не лгала – Адалисса любила свою бабочку. Хотя, возникновение этого чувства она и сама так и не смогла объяснить. Даже себе. Но вот только… почему всё это произошло с Адалиссой? Почему Хаос, с его безумием, был в ней с самого начала? Почему его не было в Дайоне? Почему только Чёрная богиня должна была нести Хаос в себе? Я не понимаю, повелитель…

– А почему ты родилась полукровкой, Милена? – Люцифер отпил ещё вина. – Или почему твоя дочь родилась «пустой», даже несмотря на то, кто её отец?

– Но мы ведь говорим о демиургах, – осмелилась я возразить.

– А ты думаешь, на создателей не распространяется рок судьбы? – губы Люцифера тронула усмешка – как всегда, холодная, как лёд. – Думаешь, что Фатум не смеётся и над ними? Нет, Милена… Фатум смеётся и скалится даже в их сторону.

Почему-то от его слов у меня пробежали мурашки по спине. Некоторое время я молча пила вино. Когда мой бокал почти опустел, Люцифер вдруг произнёс:

– Роалд.

Я вздрогнула, обернулась, посмотрела на повелителя.

– Ты ненавидишь его? За то, что тебе пришлось потратить на него остатки силы?

– Ненавижу? – я задумчиво провела пальцем по краю бокала. – Да, пожалуй. Но знаете, эта какая-то гадливая ненависть, схожая с самой унизительной жалостью. Роалд был сильным созданием, его сила превосходила силу серафима или Верховного демона. И на что он растратил себя? Лелеял планы мести Матери, которая не известно, вернулась бы или нет, да мечтал убить меня? Как-то это мелко?

– Желать отомстить богини – это мелко? – усмехнулся Люцифер, отставляя свой бокал. – Впрочем, я понял твою мысль.

Чуть помолчав, демон продолжил:

– Константин отдал Роалда мне.

– Отдал?

– Да. На него пришлось наложить с десяток печатей. Хотя, твоё воздействие всё ещё блокирует его силу, но я решил подстраховаться.

– Константин так долго и много спускал ему с рук, а теперь просто отдал вам?

– Константин никогда в этом не признается, но он боялся Роалда. Боялся его силы и его безумия.

«И убить он его не мог, – подумала я. – И решил избавиться от спятившего сородича руками демонов». В целом, мне было всё равно, какие мотивы двигали управленцем Небес. Я знала, что из рук Люцифера живым этому чокнутому ангелу не уйти, и это меня устраивало.

– Вы убьете его?

– Я думал об этом. Но ангел рычит, как адская гончая, и сыплет оскорблениями, которые созданию Света вообще знать не положено. Он очень хочет, чтобы его убили. Собственное поражение для него страшнее смерти.

– И что вы решили? – с какой-то тревогой спросила я.

– Я решил отдать его тебе.

– Что?!– я ошарашенно уставилась на Люцифера.

– Его очень унизило поражение от тебя, – сказал он. – А убивая демонов ради амулетов-порталов, он вполне заслужил, что бы это унижение продлить. И у тебя к нему личные счёты…

Люцифер протянул руку, приподнял моё лицо за подбородок, посмотрел в глаза своим ледяным взглядом:

– Ты же придумаешь, что с ним сделать, верно, Милена?

Я смотрела в глаза повелителя, думая о его словах. Роалд теперь мой. Тот, из-за кого моя дочь лишилась шанса стать сильной – в моей власти. Подумав о Аккэлии, я тут же поняла, какая судьба ждёт этого ангела.

– О, да, повелитель, – ответила я, чувствуя, как мои губы растягиваются в злую улыбку. – Я знаю, что с ним делать. Даже не сомневайтесь.

* * *

Вернувшись в Зиграден, я вспомнила, что в моих темницах сидит ещё один ангел. Чуть подумав, я всё же решила выпустить Берталана. Удивительно, но никаких претензий он мне не высказал. Но порывался поговорить со мной о произошедшем в его «отсутствие». Учитывая, что серафим не намеревался устроить скандал, по поводу того, что его – посла Эдема – пленили, пытали и оставили болтаться в цепях, я решила пойти ему навстречу.

В этот раз мы расположились в одной из гостиных моего дворца.

– Значит, теперь возвращение богинь невозможно? – задумчиво спросил серафим, после подробного расспроса.

– Даже теоретически, – кивнула я. – Хотя, я не знаю, может ли это привести к чему-то – отсутствие создателей в их собственной вселенной. Мир без демиурга… возможно ли это? Адалисса утверждала, что миры стали совершенно самодостаточными, и не нуждаются в демиургах. Но… иногда я сомневаюсь: не начнёт ли их творение – их вселенная – рассыпаться без них?

– Кто знает… – Берталан не выглядел встревоженным этим известием – лишь задумчивость обуяла его. – Но, мне кажется, что вероятность этого мала. Наши миры слишком фундаментальны, чтобы без поддержки, вдруг, начать разрушаться. С другой стороны… меня бы больше беспокоили трещины в пространстве – последствия буйства Хаоса. Я бы хотел изучить их.

– Эти трещины есть во всех мирах, так что… в Эдеме они тоже найдутся.

– Так сильно не хочешь, чтобы я здесь задерживался? – поинтересовался серафим, разглядывая свой бокал с вином, от которого он не отказался.