Повелительница с клеймом рабыни

Трусс Анастасия

Я пожала плечами:

– После всего, что случилось, отношения между Преисподней и Небесами нисколько не улучшились. Я сомневаюсь, что это, в принципе, возможно. Или ты надеялся получить первую, за всю историю, должность постоянного посла Небес в Преисподней?

– Ну, я бы не отказался, – Берталан даже усмехнулся, отпив вина. – Верховные демоны знают Небеса досконально, так как когда-то сами были ангелами. А вот наоборот – нет. Ангелы не знают мир демонов. Я бы хотел это изменить.

– Зачем? Думаешь, это улучшит отношения между нами?

– Мне всё равно на отношения

между Адом и Раем. Тем более что я, как и ты, сомневаюсь, что улучшения возможны. Мы слишком разные. Даже с учётом бывшей ангельской природы Верховных. Нейтралитет – это самое большее, на что мы способны.

– Значит, ты хочешь изменить лишь незнание о мире демонов? Ты очень странный ангел, Берталан, – я покачала головой. – Вряд ли кто-то ещё из жителей Небес горит желанием поближе познакомиться с Преисподней. Даже драконы, тоже относящиеся к тёмным расам, стараются бывать здесь, как можно реже.

– В этом я драконов понимаю, – серафим глянул в окно, на чёрное небо. – Для крылатых созданий такое небо… не слишком приятно. Но я, вполне, мог бы с этим мириться, неважно – сколько времени.

– Но, я так понимаю, Люцифер тебе уже отказал? Иначе, ты бы не говорил об этом со мной, а просто поставил бы перед фактом.

– Да, отказал. Это было бы возможно, если бы была взаимность, но… ни один демон не согласиться жить при Небесах, послом.

Я промолчала, а сама подумала о том, что дело, наверняка, не только в желании. Может ли существо Тьмы выжить в мире Света? Какое-то время, наверное, да. Но что потом? По идее, оно либо должно погибнуть, либо стать тем, в чьём мире находится. Как падшие ангелы. Падшие, как я знала, какое-то время, сохраняли белые крылья, но… очень недолго. Проходил, от силы, месяц, и крылья становились чёрными.

Я, всё-таки, решила спросить серафима:

– А ты уверен, что светлое создание может выжить в тёмном мире?

– Нет, не уверен, – в его глазах загорелся уже знакомый энтузиазм. – И никто этого не знает. Но, если бы это было возможно… это стало бы одним из моих исследований.

– То есть… ты бы ставил этот эксперимент на самом себе? – этот серафим заставил Ледяную королеву изумиться. – Ни в чём не уверенный… Рискуя либо погибнуть, либо потерять свою сущность? Я даже не знаю, что хуже. Я-то думала, что инстинкт самосохранения у ангелов, всё же, присутствует…

– Но я бы сделал то, чего до меня никто никогда не делал.

– И неприятная перспектива (мягко говоря) тебя нисколько не смущает?

– Некоторые знания добываются лишь очень большой ценой. И я эту цену платить согласен. Точнее, был бы согласен, если бы всё сложилось иначе.

– Знаешь, когда я тебя впервые встретила, я думала, что ты – сумасшедший. Теперь я так не думаю. Теперь я в этом уверена.

 - В этом уверена не только ты, Милена, – Берталан равнодушно пожал плечами. – Но раз уж у меня нет шанса остаться в Преисподней… у меня к тебе будет просьба.

– Просьба к демону? – я, кажется, уже устала удивляться этому странному серафиму.

– Да. Ты теперь связана с Древними, Милена. Связана с Вратами Бездны. Это, наверняка, скажется на тебе. Ты что-то будешь видеть, что-то чувствовать… Древние, ведь, сами сказали, что ты теперь – единственная их связь с мирами. И я бы хотел, чтобы ты писала мне о том, что будет происходить. О своих ощущениях, видениях… Обо всём. Я хочу всё знать, – энтузиазм в глазах больше стал напоминать алчность.

– Ты в своём уме, Берталан? Хотя, кого я спрашиваю. В любом случае, это невозможно. И ты сам должен это прекрасно осознавать. Переписка Высшего демона с серафимом… Преисподняя такого не потерпит.

– Почему? Древние и Бездна не принадлежат ни Свету, ни Тьме. Соответственно, и информация о них, в принципе, является нейтральной, не дающая выгоды ни одной, ни другой стороне.

– Если сможешь объяснить это Люциферу, то – пожалуйста, – сама я была уверена в провале этой затеи – даже в том, что Люцифер согласится на разговор с ним.

– Кстати, а Роалд ещё жив? – внезапно резко сменил тему разговора Берталан.

– Пока – да. Но это ненадолго. На этом настаивал и Константин, когда отдал Роалда Преисподней.

– Он же здесь? В Зиградене?

Я кивнула. Люцифер, верный своим словам, отправил пленного ангела в Зиграден. Теперь он дожидался в моих темницах, пока у меня появится на него время.

– Только не говори мне, что хочешь его увидеть.

– Нет, не хочу, – после недолгого молчания, ответил ангел. – Роалд пришёл к тому, к чему шёл всю свою жизнь. Даже если он сам этого не осознавал. Ты считаешь меня безумцем, но, по сравнению с Роалдом, я вполне нормален. Я бы никогда не смог сознательно отправить на смерть своего сородича.

– Даже ради новых знаний? – не удержалась я.

– Даже ради них. Я согласен жертвовать собой, но другими… Это противно моей сущности. А сущности Роалда не претило ничего. Когда-нибудь это должно было закончиться.

– Интересно… Ты говоришь, что ты, как ангел, не мог бы отправить на смерть своего сородича, однако… Константин это сделал, отдав Роалда Люциферу. Какое-то противоречие получается.

– Я как-то сказал Люциферу, что Роалд, кто угодно, только не ангел. И цвет крыльев тут значения не имеет. Думаю, Константин считает также. А даже если и нет… то выбора у Константина не было. Ты, ведь, мне уже, как-то говорила, Милена, что я, делясь с тобой информацией о Роалде, приближаю его смерть. Так что, можно сказать, что я и Константин… мы одинаковые. Тем более, я разделяю решение Константина о том, что Роалд стал опасен для Эдема.

На это я уже не нашлась, что сказать. А через какое-то время Берталан покинул Зиграден.

* * *

– Келл! Ты здесь?! – я искала дочь почти полчаса. Служанки, которые должны были следить за моей дочерью, упустили её. Маленькая демонесса очень хорошо наловчилась сбегать из-под присмотра. Имена нерадивых нянек я назвала Кристиану. Зная характер сына, я была уверена – он позаботится о том, чтобы прислуга ответственнее относилась к своим обязанностям.

А дочку я отыскала в северной башне дворца. Девочка сидела на широком подоконнике высокого стрельчатого окна, и смотрела в чёрное небо.