Повесть о детстве
Шрифт:
— Так быстро? — улыбаясь, спросил Сёма.
— Пока только одни разговоры,— уклончиво ответила бабушка.
— О чём?
— Тебе уже нужно знать?
— Обязательно! — Сёма отодвинул тарелку в сторону и присел поближе к бабушке, с интересом ожидая её рассказа.
Но бабушка молчала. Сощурив правый глаз, она что-то прикидывала и подсчитывала в уме.
— Половина,— наконец сказала она, развязывая платок.—! Ещё нужна уйма денег!
— Для чего? — деликатно спросил Сёма, уже ёрзая на стуле.
— Мы покупаем корову,— небрежно сказала
— Кто это — мы? — осведомился он с тревогой, глядя на бабушку.
— Конечно, не я с тобой. Нас целая компания. Лурия, Шлема, Фейга... Мы покупаем себе корову.
— Кому ж она раньше будет? — засмеялся Сёма.— Такая компания!
Бабушка обиженно пожала плечами:
— Ты ещё мальчик. Нас всего восемь человек, и мы будем иметь свою корову. Понял? Подоили и в восемь кастрюлек вылили. А со временем...— бабушка вздохнула,— со временем она даже сможет дать приплод, и у нас будет своя тёлка.
— Странная затея.
— Ай, что ты понимаешь! — Бабушка строго посмотрела на Сёму.— Ты разве знаешь вкус молока из-под коровы? Вот, допустим, перед вечером я беру маленький стульчик, сажусь и начинаю её доить. Первым делом я даю тебе стакан парного молока. Это, Сёмочка, полпуда здоровья и пять лет жизни. А потом я беру ведро и разливаю в восемь кастрюлечек...
— Бабушка,— оборвал её Сёма,— это пустые сны. Ничего не выйдет, и можете не торопиться с кастрюлями.
— Почему? — дрогнувшим голосом переспросила бабушка,— Собрались ведь не мальчики, а взрослые люди и решили купить корову. И каждый вносит свою долю... Эх, Сёма,— мечтательно произнесла она,— если у кого-нибудь, не дай бог, заболеет ребёнок, так пошли надоили — и есть молоко. Ты понимаешь, что это значит?
— Нет,— признался Сёма.— Что касается меня, так я люблю солёные огурцы...
В тот же день Пейся, смеясь, рассказывал Сёме об утреннем совещании у отца:
— Ты бы видел, какие у них были лица. Такие важные и серьёзные, как будто они уже имеют стадо. А папа мой — самый важный, потому что он мясник и больше всех понимает в коровах. Они уже советовались, в чьём дворе держать корову, и каждый хотел, чтоб корова стояла у него.
— А на выгон кто будет гонять?
— По очереди. Их же целых восемь хозяев...
* * ф
Прошло несколько дней, и незаметно для себя Сёма тоже увлёкся будущей коровой. Он разговаривал о том, какие бывают масти, чем лучше кормить и поить их собственную Машу. Дух хозяина неожиданно проснулся в Сёме. И, беседуя с бабушкой, он, к её удовольствию, с важностью повторял: .«Наша корова должна быть...» или «У нашей коровы должно
быть...» Он уже видел её, живую, перед своими собственными глазами.
В среду к бабушке пришли все компаньоны на деловой совет. Пришёл Лурия, избранный кассиром и доверенным лицом по покупке коровы. Пришёл Пейсин папа, Шлема, поставлявший мясо царю. Пришла банщица Фейга — двоюродная сестра бабушки. И пришёл просто так кучер Магазаника, Агафон, в котором неожиданно заподозрили большого знатока коров. Пришли Сома и Пейся.
— Да...— задумчиво произнёс Лурия, когда все уселись вокруг большого обеденного стола.— А сколько, к примеру, она может дать молока в день? Как вы думаете, Агафон?
Лица всех гостей стремительно повернулись к кучеру. И Агафон, смущаясь и всё же важничая, сообщил:
— Смотря но тому, какая бывает корова. Есть, допустим, корова калмыцкая...
— Калмыцкая? — с тревогой воскликнула бабушка, как будто в этом слове таилось для неё что-то ужасное.
—, Да,—подтвердил Агафон, обрадованный действием своего рассказа.— А бывает, допустим к примеру, корова немецкая. Так вот немецкая калмыцкую перешибает, как всё равно пить дать!
— Что он говорит? — опять взволновалась бабушка, не понявшая последних слои Агафона.
— Ничего особенного,— успокоил её Лурия.— Если будет что-нибудь важное, я вам дам знать.
— Ну хорошо,— согласился Пейся,— а немецкая сколько даст в день?
— Я думаю...— нетвёрдо ответил Агафон, не зная, что же от него ждут: уменьшения или увеличения цифры,— я думаю, кварт восемь набежит.
— Это нас вполне устраивает...— опять подал свой голос Пейся, почувствовавший себя хозяином коровы.
Но неожиданно его оборвал отец:
— Что ты суёшься? Тебя не спрашивают, что тебя устраивает!.. Скажите, Агафон, сколько корова весит?
— Весит? — удивился кучер.— Смотря какая...
— Ну, приличная.
— Приличная — пудов пятнадцать.
— Хорошо! — вздохнул мясник, привыкший больше иметь дело с тушами.— А сколько, пан кассир,— обратился он к Лурии,— мы имеем денег?
Лурия вытряхнул на стол содержимое своего кошелька и,, внимательно подсчитав все деньги, сообщил:
— Девять рублей.
— Голова и передние ноги,— деловито прикинул мясник.
— Оставьте ваши шутки, Шлема,— улыбаясь, сказал Лу-рия.— А как мы будем делить молоко, если она, предположим, даст меньше, чем восемь кварт?
— Как? — Шлема удивлённо поднял брови.— Прежде всего молоко больному ребёнку, а потом остальным.
— Интересно,— возмутилась бабушка,— у меня один мальчик, а у вас шестеро, так у вас же всегда есть шанс, что один заболеет!
Сёма и Пейся дружно прыснули, но бабушка сердито посмотрела на пих, и опи замолчали. Взяв в руки карандаш, Лу-рия припялс.я подсчитывать, сколько ещё нужно денег для покупки приличной коровы. Все с затаённым дыханием следили за его карандашом.
Тишину нарушил Агафон неожиданным предложением.
— А всё-таки,— серьёзно сказал он, обводя глазами присутствующих,— я бы лучше купил лошадь!
— Зачем она нам, чудак?
– — удивился Шлема.
— Ездить,— резонно ответил Агафон, п только в эту минуту все заметили, что кучер изрядно игл пил и его клонит ко спу.— Ездить! — упрямо повторил он, ища поддержки.
Но никто ему пе сочувствовал, только Сёма и Пейся в душе были за лошадь — ведь это большое удовольствие прокатиться в своём фаэтоне!