Повесть о монахе и безбожнике
Шрифт:
Мгновением спустя из окна высунулась чья-то рука и несколько раз качнулась, сжавшись в кулак. Путь наверх стал свободен.
Эйтель придержал веревку с узлами и кивнул брайхкамеру.
Подтянув длинные, по локоть, перчатки, брайхкамер ухватился за узел и полез вверх.
К власти.
Императорский дворец.
Спальня Императора.
В спальне еще пахло "усни-травой", хотя двое проникателей стащив куртки, выгоняли уже не дым, а запах наружу.
Они расступились перед брайхкамером, когда он подошел к Мовсию.
Брайхкамер остановился, вглядываясь в лицо еще ничего не знавшего и ни о чем не подозревавшего Императора. Странное чувство проснулось в нем. Император лежал перед ним словно... Словно краюха хлеба. Сравнение возникло в голове неожиданно, словно озарение. Именно как краюха хлеба, от которой он прямо сейчас мог отрезать хоть один ломоть, хоть два. А то и просто свиснуть псов и скормить им все, до последней крошки...
Он отвлекся, когда у двери началась какая-то бесшумная суматоха. Императору еще спалось, и его не мучили ни сны, ни дурные предчувствия. Трульд широко улыбнулся и отступил. Грешно ломать такой сон, тем более, что имелись и другие, более срочные дела.
Эйтель пальцами показал, что за стеной двое. По-другому и быть не могло. Шум дыхания слышался сразу с двух стон.
Он знаком подозвал Момула и, показав на дверь, раздвинул пальцы. Тот понятливо кивнул и достал второй кинжал. Эйтель тремя безмолвными кивками отсчитал мгновения, и рывком распахнув дверь. Все произошло одновременно: дверь раскрылась, в темноту Императорских покоев упала полоса света, наполовину загороженная тенью воина, стоявшего вплотную к косяку. Тут же, едва щель стала чуть шире него, Момул бесшумно рванулся наружу, занося оба кинжала. Он походил на птицу, распахнувшую оба крыла. Полоса света пропала, загороженная его телом и тут же они услышали два удара.
Эйтель, уже не спеша, раскрыл дверь и подхватил еще дергающееся тело правого стражника. Левого подхватил Момул, а в открытую дверь уже выскользнул Таваса и, неслышно касаясь пола носками мягких сапог, побежал вперед по коридору. Следом за ним побежали Вирас-хе и Голб.
"Справятся" - с гордостью подумал брайхкамер. Резать сонных простаков, не сумевших защитить своего Императора, было, конечно интересно, однако его самого ждало иное занятие. Проводив взглядом проникателей, один за другом выскальзывающих из комнаты он повернулся к ложу, на котором продолжал спать Император.
Императорский Дворец.
Комната Эвина Лоэра.
Шумону снилось что-то страшное.
Кто-то гнался за ним по темному лесу, кто-то смотрел из темноты взглядом, полным голодного зла, а ему предстояло идти сквозь это, идти сквозь опасность и зло... Он не мог понять, где находится и вдруг ощутил, что опасность, только что неощутимо витавшая где-то рядом приблизилась и встала за спиной. Ощущение ужаса стало конкретным, почти вещественным. Ужас превратился в холодный поток, скользнувший по спине и он... проснулся.
Несколько мгновений он хватал ртом воздух, приходя в себя, потом открыл глаза.
Острое ощущение радости оттого, что опасность, мучавшая его, оказалась призрачной, ударило фонтаном, донося ее до самых кончиков волос. Страх остался по другую сторону яви. Смахнув волосы с лица книжник осторожно огляделся по сторонам.
В темноте чуть теплился огонек светильника. Рядом с ним тенью более густой и плотной, чем настоящая тень, чернел силуэт человека.
– Эвин?
– шепотом позвал книжник.
– Ты?
Тень резко колыхнулась и в один момент приблизилась, став опасно близкой.
– Тихо... Тихо, - прошептал Главный Императорский Шпион.
– Молчи...
Шумон вздрогнул. Страх, что только что преследовавший его во сне проломил тонкую оболочку, отделявшую сон от яви и проник в этот мир. Ладонь Эвина все еще лежала у него на губах. Он прислушался. Где-то рядом появился звук, совершенно неуместный для Императорского дворца. Стон. Недалеко стонал раненый, толчками выбрасывая в воздух страх и боль.
– Что там?
– прошептал Императорский Библиотекарь.
– Не знаю... Пока не знаю...
Эвин осторожно, стараясь ни за что не задеть, подошел к стене, снял с нее перевязь с метательными ножами, накинул ее прямо на ночную рубаху. Шумон попытался подняться, но Эвин толкнул его в грудь.
– Лежи... Ты свою храбрость уже показал...
Шумон не сообразил, что сказать в ответ на такое, как Императорский Шпион, не скрипнув дверью, выскользнул в коридор.
Замская трясина.
Заповедник "Усадьба".
Кабинет Главного Администратора.
– Свежие новости из Эмиргергера, - сказал Игорь Григорьевич. Он держал в руке один из коллекционных экспонатов. Нож в его руке то поднимался в воздух, то шлепался лезвием о ладонь, то поднимался, то возвращался назад. Одного этого Сергею хватило, чтоб понять, что настроение у шефа не ахти и новость скорее скверная, чем какая-либо иная. После того как выяснилось, что в распоряжении туземцев невесть как (то есть это-то как раз было понятно - остался с тех времен, когда на планету рухнул Джо Спендайк со своим кораблем, набитым боевыми киберами) оказался боевой лазер, ситуация стала несколько иной. Они становились реальной угрозой для заповедника.
– Вы, Игорь Григорьевич, прямо черный вестник какой-то... Что там еще? Монахи опять что-то начудили? С Шумоном что-нибудь?
– С Шумоном?
– неожиданно весело отозвался он.
– Нет, слава Богу... Все гораздо лучше... Там переворот...
Сергей постоял еще не много, и уже не спрашивая, уселся. Событие, о котором говорил Игорь Григорьевич, рядовым назвать никак нельзя. Эпохальное событие.. Событие - "из ряда вон"...
– Никулин знает?
Продолжая улыбаться, Игорь Григорьевич кивнул.