Повесть о монахе и безбожнике
Шрифт:
"Дать ему палкой по голове вот и все... Не насмерть, конечно..."
Взвесив в руке шест, с которым он теперь шел, Шумон представил себе, как это все может произойти, и помимо воли рассмеялся. Эвин обернулся, посмотрел на небо, и ничего смешного там не нашел.
– Что случилось?
Шумон извиняющимся жестом прикрыл рот.
– Да так... Мыслям своим радуюсь.
Впереди Эвин не видел ничего, кроме тухлой воды.
– Давай вместе посмеемся.
Безбожник посмотрел по сторонам и быстро нашелся.
– Да думаю, как чудно жизнь устроена. Сперва все силы приложил, чтоб добраться до этого болота, а теперь столько же сил потрачу, чтоб выбраться отсюда...
Эвин мрачно усмехнулся.
– Вся жизнь такая. Чего добиваешься, оттого и страдаешь. Но ты не бойся. Я тебя выведу...
Он почти выполнил обещание.
До твердой земли осталось не больше двух десятков шагов, как дно у него под ногами пропало, и он с коротким воплем погрузился в грязь с головой. Шумон тут же остановился. Между ним и Эвином оставалось шагов пять. Безбожник понимал, что сделай он эти шаги, то обязательно очутиться в том же положении.
Там, где только что стоял человек, колыхалась болотная жижа. По коричневой поверхности ходили какие-то буруны, медленно кружа обрывки трав. Шумон видел, что грязь перед ним крутилась настолько густая, что его товарищ не мог выплыть, тут она становилась больше похожа на густеющую смолу, чем на болотную жижу. Потом поверхность вздулась пузырем, и Шумон скорее не увидел, а угадал под грязью руку. Черные пальцы дергались, отыскивая точку опоры, словно откуда-то из болотных недр рвался к свету и воздуху необычный цветок.
Шумон мгновенно выбросил шест вперед, в руку товарищу. Эвин вцепился в него и рванул так, что сразу стало понятно, что другой возможности спастись он не видит. "Неужели брошенное гнездо болло?
– встревожился Шумон. Старые гнезда болло были на болоте самыми опасными местами. Чтобы отложить яйца болло рыл в болотах ямы глубиной в 3-4- человеческих роста и заполнял их слизью - густой, клейкой и по цвету неотличимой от болотной грязи. Экс-библиотекарь напрягая все силы, потащил шест к себе.
Трясина сопротивлялась как живое существо. Словно зверь, почувствовавший, что добыча ускользает, она сомкнулась на теле Императорского шпиона, его в коричневый кокон. Шумон не видел лица Эвина - грязь покрывала его целиком, но бесформенный комок грязи, из которого торчал Шумонов шест, рвался прочь из болота.
Пальцы прорвали черную пленку на лице, и Эвин с всхлипом втянув в себя воздух, прохрипел:
– Тащи!
Шумон и так не стоял. Упираясь ногами в скользкое дно, он рывками стал выдергивать застрявшего в ловушке Императорского любимца. Эвин неловко, словно запутавшийся в сети разбойник, медленно ворочался в грязи, как мог помогая себя спасать, но пользы от этого было мало.
– Не дергайся!
– проорал Шумон.
– Держись только...
Пленник трясины услышал и послушался. Он ухватился за палку двумя руками и замер. Шумон нащупал ногой какой-то корень, уперся в него.
– Спокойно, - повторил он.
– Без резких движений.
Он потянул его на себя, плавно наращивая усилие. Трясина, ждавшая метания и паники растерялась и Эвин потихоньку начал освобождаться от ее плена. Шумон отступал, пядь за пядью приближаясь к берегу, а за ним, словно легкая добыча тащился Императорский шпион.
Трясина выпила из Эвина всю силу. Несколько раз шпион пытался подняться, но так и не смог утвердиться на ногах - падал.
Теперь он лежал на боку и, хрипя, смотрел на Шумона. Тот уже сообразил, что и дальше придется действовать самому, ухватил товарища за руку и потащил к берегу. У самого берега Эвин сумел подняться на ноги, но не удержался и уселся в воду.
– Сил нет?
– спросил Шумон. Эвин не ответил, а только кивнул.
Он, нащупав позади что-то твердое, откинулся назад. Сил не нашлось даже на то, чтобы смыть с себя слизь и грязь. Грудь шпиона поднималась и опускалась, а потом Шумон услышал:
– Зато теперь знаю, что чувствует муха, попавшая в горшок с медом.
Библиотекарь чуть-чуть высокомерно пожал плечами.
– Стоило из-за этого туда лезть? Я бы тебе и так все объяснил бы.
По-хорошему оставалось подняться и тащиться по своим делам, но Эвин лежал в воде, словно выжидал чего-то и библиотекарь не дергался. Ждать - так ждать. Мало ли чего Императорский шпион знает такого, что ему знать не положено. Может у него еще где-то рядом парочка драконов помельче дожидается?
Вокруг порхали стрекозы. Шумон от безделья смотрел на них, не решаясь потревожить лежащего в грязи товарища и ожидая его команды, понимая, что все неприятности уже кончились.
– Колдуны!
– вдруг прохрипел Эвин.
– Летят...
Его рука, с которой еще капало, поднялась и указала на небо.
Над болотом медленно плыло что-то квадратное, угловатое, не похожее даже на те летающие повозки, что ни привыкли видеть в небе над Городом.
Шумон и Эвин отступали в лес, стараясь не терять из виду летающую повозку. В этот раз она летела одна, но размерами своими превосходила те, что они видели до сих пор. Им не приходилось ждать ничего хорошего и от маленьких повозок, а уж на такой огромной можно привезти столько неприятностей, что хватило бы не только им двоим. Они переглянулись и, не обменявшись ни одним словом, бросились под защиту деревьев.
Нет, они не бежали с поля боя. Они мудро отступали, стараясь не наткнуться спиной на стволы.
Глаза смотрели в небо, и поэтому Шумон ощущал дорогу только ногами - каждый следующий шаг давался легче, все меньше грязи на них налипало. Поэтому ловушку смердящего болло он сперва почуял и только потом увидел.
Земля под ногами разъехалась в разные стороны, и он почувствовал, что проваливается вниз. Ему хватило мгновения, чтобы все понять и задержать дыхание. Вонючий туман уже окружал его со всех сторон, а под ногами кашлял и копошился беспомощный Эвин. Такой же беспомощный, как и он сам, день назад.