Повесть о монахе и безбожнике
Шрифт:
– Погодите, - сказал он.
– Вон ваша фауна вылезла...
Женщины повернулись и увидели, как из куста в десятке шагов от них появилось что-то мохнатое, но определенно живое. Чен дернулся поднять парализатор, но Полина Викторовна, увидевшая зверя секундой раньше, шепнула.
– Погоди... Не пугай его...
Парализатор Чен не опустил, но стрелять все же не стал.
– Как бы он сам нас не напугал, - так же шепотом ответил он. Зверь, однако, вместо того, что оправдать его самые худшие ожидания, затрещал кустами и сдвинулся в сторону, вроде бы пытаясь сбежать. Чену пришлось сделать шаг в сторону, чтобы дерево не загораживало животное.
– Это кто?
– Это вы меня спрашиваете?
– удивился Чен.
– Хорошие же у нас биологи...
В присутствии фауны на колкость просто не обратили внимания.
– Я его сама как-нибудь назову, - сказала Полина Викторовна.- Вон у него морда какая симпатичная...
Зверь не уходил, словно понимал, что разговор ведется о нем. Он повернулся боком и Чену стало видно, что его голову украшают тяжелые витые рога, похожие на бараньи.
– Вон рожки у него...- шепотом сказала Полина Викторовна.
– Это не рожки, а настоящие рога...
– Не страшно. Главное, что рога есть. Значит Жвачное. Не хищник. Уж поверь биологу. Наверняка это что-то вроде здешней коровы.
– Дикой коровы, - поправил ее Чен.
– Вот он сейчас из кустов вылезет, а там такая туша...
Зверь вылез, но туши там не оказалось. Высотой он оказался около полутора метров и настолько заросший, что даже вблизи казался большим клубком шерсти. Она окружала его со всех сторон колючим облаком, и только в двух местах обнаружились продольные кожистые складки.
– У-у-у, а худой-то какой... Как же он тут остался?
– Пребывал в спячке, - предположила Полина Викторовна.
– Проснулся и ничего понять не может... Бедненький...
В ее голосе чувствовалось что-то, что заставило Чена предположить.
– Он еще и голодненький, наверное.
Лучше бы он этого не говорил.
– Точно!
– сказал Татьяна Иосифовна. Не успел Чен сообразить, что она собирается предпринять, как в два шага супруга Главного Администратора добралась до зверя и сунула ему в заросшую волосами морду кусок хлеба.
– Руки!
– заорал обомлевший от такого поведения Чен.
– Руки береги! Откусит!
Он прыгнул вперед, чтобы загородить собой женщин, но прыжок его оказался более смешным, чем героическим. Ничего страшного так и не произошло.
– Вот они, метеорологи...
– рассмеялась смелая женщина.
– Я же тебе говорю - это не хищник. У него же на морде самыми крупными буквами написано: Я - травоядное... "Му-му, молочка кому?"
Словно подтверждая ее слова, морда качнулась вперед, обнюхала ладонь и отодвинулась.
– Похоже, что он ручной...
– Ни на что это не похоже, - возразил Чен.
– Откуда тут ручные звери?
– Тут же кто-то жил. Мы же сами дома видели. Может быть, после них остался.
– Его надо взять с собой!
– заявила Татьяна.
– Он беззащитный. Он без нас пропадет!
– Ага! С голоду околеет!
– еще не остыв от потрясения сказал Чен, испытывая огромное желание ударить зверя стволом по морде..
– Вполне может быть, что и околеет, - серьезно сказала Полина Викторовна.
– Экологические цепочки разрушены. Когда еще они восстановятся!
Чен понял, что женщины не шутят и засопротивлялся.
– Ничего ему не сделается. Жил он без нас и еще... Вон травы кругом сколько!
Понимая, что деморализованного метеоролога нужно добивать прямо сейчас Татьяна Иосифовна твердо сказала.
– Мне нужен объект исследования. Травоядное. В конце-то концов, мы сюда тоже работать приехали, а это вовсе не саблезубый тигр. Сам ведь видишь, что это какая-то домашняя тварюшка.
Отметая все возражения, она безбоязненно протянула руку и погладила зверя по боку. Чен тихо, но отчетливо выругался. Зверь, словно поняв, что сказал человек, дернулся, и Галине показалось, что он хочет сбежать назад в лес.
– Это ты его пугаешь! Он тебя боится!
– не оборачиваясь, бросила она Чену. Ей пришлось шагнуть за зверем, и ее рука нечаянно коснулась носа.
– Нос у него сухой. Возможно, он болен!
Она уперла руки в бока и категорически заявила.
– И вообще я без своего зверя никуда не пойду!
Татьяна Иосифовна выразительно посмотрела на подругу, и та встала рядом.
Чен понял, что проиграл.
– Давайте я хоть парализую вашу корову...
– наконец сдался он, но женщины навалились на него сразу с двух сторон и дожали.
– А потом что? На себе тащить?
– Довезем!
– А пустят нас с ним?
– с сомнением сказал Полина Викторовна.
– Он же септический...
Зверь затопал ногами, затряс шерстяными боками, обдав их запахом раздавленной травы.
– Пустят, - уверенно сказала Татьяна Иосифовна.
– Я договорюсь с Игорем. Может же жена начальника иметь какие-то привилегии?
– Зачем его внутрь тащить?
– подсказал Чен.
– Пусть в клетке пока посидит.
Полина Викторовна отрезала кусок веревки и одела зверю на шею импровизированный ошейник. Тот, если и понял, что происходит, к своему пленению отнесся очень спокойно. Он мотал башкой, не делая никаких попыток вырваться. Махнув рукой на это безобразие, Чен опустил платформу на землю, откинул борт и, не отпуская пальца со спусковой клавиши, стал смотреть, как женщины заманивают зверя на платформу. Тот топтался так, словно никогда в жизни не видел летающей платформы.
Женщины суетились вокруг него, и Чен решил внести в это дело долю мужской организованности. Зайдя сзади, он уперся плечом и неожиданно легко затолкал зверя на борт. Шерсть взметнулась над низким бортиком, и абориген оказался внутри.
– Всего и делов, - довольно сказал Чен.
– А где у него ноги?
– спросила вдруг Полина Викторовна, - и сколько их?
– Разберемся... Не на гусеницах же он.
Она наклонилась, что бы тут же и решить все вопросы, но изнервничавшийся Чен сказал: