Повесть о падающих яблоках
Шрифт:
Но чтобы по-настоящему, осознанно в будущее заглянуть, не каждый отважится. И уж если идут люди на такой шаг, то в самых крайних случаях.
Живёшь себе – не задумываешься. Жизнь идёт обычным ходом: работа, дом; вроде бы любящий и уж точно – любимый муж, поездки по выходным за город – на шашлычок, походы в кино, реже – в театр. Сергей театры не любил, а Галка соглашалась с его нелюбовью.
Подарки ко дню рождения, ко дню ангела, к Новому году, к восьмому марта… И к очередной годовщине свадьбы, конечно же. И как только он угадывал? Всегда дарил самое необходимое: крем закончился, значит – крем, духов осталась последняя капелька – значит духи. Правда, в последнее время, чаще всего – конверт с деньгами, «дежурный» поцелуй и фразу «купи себе что-нибудь…».
Тихое семейное, казавшееся незыблемым счастье, рухнуло с неожиданным уходом Сергея, который Галка перенесла тяжело. Махнула на жизнь рукой – ничего не интересовало. Кроме одного: почему он ушёл вот так, молча. Жили тихо, мирно, не ссорились, и вдруг…
Ниночка – школьная подруга, звонила по десять раз на день и убеждала подать на развод. Говорила, что сразу станет легче. Ведь для того, чтобы в твою жизнь пришло что-то новое, надо избавиться от старого – расчистить место.
И действительно, после того, как Галка оформила официальный развод с Сергеем, она словно духом воспрянула: похорошела, повеселела, ремонт сделала в квартире, новый диванчик купила.
Правда, после всего этого усталость какая-то странная навалилась. Да и её бы Галка перенесла, но соседка, тётя Рая проходу не давала: «…и бледненькая ты, и какая-то невесёлая, и квёлая какая-то… Уж не больна ли ты чем, Галочка?»
Галка отмахивалась: «Глупости какие – всё со мной в порядке. Подумаешь – бледная. Не выспалась – вот и всё. А невесёлая – оттого что невесело».
Сама она понимала – творится что-то неладное. Лёгкая на подъём, весёлая щебетунья, похожая на маленькую птичку женщина, тоненькая, вёрткая, с чёрной, непослушной, вечно лезущей в глаза чёлкой, с замечательной смуглой кожей и огромными серыми глазами, вдруг притихла.
А всё началось после того, как однажды в обеденный перерыв Галка забежала к Ниночке, – в огромный магазин «Секонд-хенд». Та иногда звонила ей, если попадалось что-нибудь интересное среди вещей. Подруга давно настаивала на полном обновлении Галкиного гардероба, но Галке жаль было расставаться с некоторыми вещами. Да и к вещам «чьим-то» отношение у неё было не очень хорошее. Неприятно было сознавать, что эту блузку или вот этот сарафанчик кто-то до тебя уже носил. Кто его знает, какой он, этот «кто-то»…
Ниночка относила сомнения подруги к предрассудкам: «Подумаешь! Постирать можно. Тем более что вещи совсем новые попадаются, и какие вещи! Знала бы ты, какие дамы у меня одеваются! А всё потому, что понимают: здесь можно настоящую дизайнерскую одежду за копейки купить. А в бутиках – Китай, что бы они там тебе не рассказывали о договорах и прямых поставках».
И Галка согласилась. Времени в обеденный перерыв было достаточно, и она решила им, наконец-то, распорядиться по-своему, получив на прощание два взгляда: недовольно-тяжёлый – шефа и грустный, влажно-просящий, «со слезой» – Леночкин.
Поднявшись на второй этаж, она расцеловалась с хорошенькой Ниночкой, кивнувшей на пакет и…
Осторожно, одними кончиками пальцев вытянула умопомрачительную тунику кораллового цвета. Натуральный шёлк даже на взгляд был нежен и лёгок, «веял древними поверьями…» – не иначе.
Только в руки взяла, сразу поняла – оно.
Так бывает: самая обыкновенная, незамысловатого фасона, простенькая тряпица сразу же становится королевской мантией, если попадает по назначению. Это связано с цветом ауры. Но совершенно необязательно иметь «третий глаз», чтобы определить – вещь к лицу. А уж такая роскошь, как натуральный шёлк!
Интуитивно Галка почувствовала «свою» вещь. Ей шли все оттенки персикового и кораллового: глаза становились жемчужно-серыми, взгляд глубоким, волнующим. А кожа начинала излучать какое-то особенное сияние, светиться изнутри, как тончайший древний фарфор.
Подошла к зеркалу, приложила тунику к груди, и сразу же молодой Ниночкин напарник, улыбчивый Рашид, восхищённо зацокал языком и начал исполнять какой-то древний ритуальный танец вокруг смущённой Галки.
– Ах, красавица моя… Бери! Подарок тебе. И как тебя только муж отпускает одну, а? Украдут ведь, Аллахом клянусь, – украдут!
– Да тише ты, – Галка смутилась, – люди кругом! Кто меня украдёт, ты в своём уме?
– На моей родине, дивная моя, тебя бы давно уже украли, – Рашид перешёл на шёпот, – ваши мужчины не умеют ценить красоту женщины!
– А ваши умеют? В паранджу прятать… Или во что вы там их упаковываете?
– Ай, нежная моя, ты не так всё понимаешь, совсем не так. Мы поклоняемся женщине, как богине! Эх, ничего ты не понимаешь… – он огорчённо махнул рукой, но тунику упаковал, и Галка могла бы просто поблагодарить за подарок и уйти, но всё-таки выложила деньги. Кто знает, что у него на уме…
– Один уже дарил, столько дарил…
Ниночка, наблюдавшая эту сцену с улыбкой, повела плечиками:
– Ты платишь? Зря! Рашидик бы заплатил… сходишь с ним в ресторан – и всё!
– Конечно, плачу, – Галка схватила пакет с туникой, – я не люблю восточную кухню. Созвонимся, Ниночка.
– Ай, гордая моя, – зацокал языком на весь павильон Рашид, – что за женщина! Всю жизнь искал… оставь телефон, красавица.
Но Галка уже неслась к выходу под перекрёстным обстрелом завистливых взглядов женщин, покупательниц ношеного, но вполне ещё приличного, европейского тряпья, которым были завалены магазины города.
А после выходных, выйдя из дому в «обновке», она встретила во дворе соседку.
– Галочка! – Тётя Рая прижала руки к груди, – да что это с тобой такое? Ты не захворала часом?
Галке было не по себе. Какая-то тяжесть навалилась со вчерашнего вечера, вялость. А ко всему этому добавилась ноющая боль в руках.
– Может, сглазил кто, – сочувственно шепнула тётя Рая, – вон сколько сейчас и пишут об этом, и говорят. Много людей развелось недобрых, много. Позавидовал кто – и всё!
– Чему завидовать-то, тёть Рай? – не выдержала Галка и рассмеялась. Чёрная её чёлка рассыпалась непослушными прядями-пёрышками.