Повесть о падающих яблоках
Шрифт:
– А ты послушай-ка, Галчонок, – перешла на шёпот соседка, – я тебе один адресок дам. Сходи – не пожалеешь. Вреда тебе это не принесёт, а вот польза будет – это точно. Провидицу эту Дана зовут, Богдана – полное имя. Сходи, не артачься, денег она за приём не берёт – не то, что вся эта шушера.
– А как же расплачиваться с ней? – Галка почему-то уже знала, что пойдёт.
– Там тебе всё скажут.
Восточная красавица вышла вся в слезах – видать, не много счастья посулила ей провидица. Галка уже почти была готова сбежать из маленького коридорчика-приёмной, но всё-таки вошла в открывшуюся дверь. Она попала в абсолютно белую комнату, посередине которой стоял стол; в центре стола – нефритовая, невиданной красоты чаша с водой. Два венских стула с бледно-зелёными подушками-думочками на сиденьях и ширма, ширма из чёрного атласа, отделанная перламутром и расшитая зелёным шёлком. Из-за неё-то и вышла самая обычная женщина. Не высокая и не маленькая, не полная и не худая, в чёрном, наглухо застёгнутом, длинном платье, ничем особенным не отличающаяся. Разве что неестественной белизной кожи, которую подчёркивали чёрное платье и чёрные очки.
– Не бойся. Я – Дана.
Голос приятный, успокаивающий…
– Садись, – она указала на стул. – Положи руки на стол и закрой глаза.
Галка всё сделала так, как велела провидица и успокоилась.
– Можешь открыть глаза, – теперь Дана сидела напротив Галки. – Смотри на чашу и мысленно представляй всё, что тебя тревожит, с чем ты пришла ко мне. Только мысленно – ни слова вслух – понятно?
Галкина тревога тонула в зелёной матовой глубине… Она не знала – о чём думать. О том, что не высыпается в последнее время, хотя спит больше, чем раньше? О том, что странные, судорожные боли в руках стали привычкой? О том, что к зеркалу подходить не хочется? Разве это заслуживает внимания…
Неожиданно, на передний план выплыла коралловая туника, всё заслонив собой, и Галка увидела себя: с серебряным тюрбаном на голове, босую, изгибающуюся в каком-то страстном восточном танце.
«У меня нет такого тюрбана, – подумалось ей, – …красиво, – словно я сказочная принцесса… И откуда столько шёлка, неужели это всё моя туника?..»
Коралловые волны беззвучно колыхались у ног. Голова кружилась. Дышать становилось всё труднее и труднее, – казалось, что воздух стекает коралловым шёлком, обвивается вокруг и душит… она подняла руки, чтобы сорвать с себя тугие коралловые волны и закричала: нежную кожу покрывали уродливые чёрные пятна…
– Постой-ка,.. – голос Даны принёс облегчение, и коралловое удушье отступило, – она сейчас недалеко… в Москве.
– Кто? – шепнула Галка, испуганно рассматривая свои чистенькие розовые ладошки. Коралловый кошмар исчез. Она находилась за столом в абсолютно белой комнате с ширмой.
– Владелица этой туники говорит по-русски. Она её подарила… одной очень дурной женщине. Подарила, чтобы та…
Дана заслонилась рукой, как от сильного удара. Провидицу качнуло, и она начала медленно оседать на пол.
– Что с вами? Вам плохо? – ничего не понимающая Галка бросилась ей на помощь.
– Пустяки, – чуть слышно произнесла та, – а вот с тобой плохо. Ты должна как можно скорее найти её. Она в Москве… Метро «Смоленская»… Гостиница «Арбат». Зовут её Марта.
Дана коснулась тонкой прохладной рукой Галкиной переносицы, и тотчас возникла перед глазами миловидная женщина средних лет, средней полноты, загорелая, с сумкой через плечо. На сумке надпись: AGIR.
– Рассмотрела? Это твой единственный шанс. Если не найдёшь её… Должна найти!
– Сколько я вам должна?
– Найди её. Пусть отпустит. Это… всё. – Дана сняла очки, и Галка увидела, что провидица слепа. Абсолютно слепа.
И от этого стало ещё страшнее.
– И ты поедешь? – в голосе Ниночки слышалась насмешка. – Да все они шарлатаны – гадалки эти. Тоже мне – провидица Дана! Глупо, Галь! Вот уж не ожидала от тебя. Ты ж у нас девушка отягощённая интеллектом. К врачу бы лучше сходила, дело-то к сорока движется. Сама знаешь, что с нами бывает. И не такое привидится. А вот что тебе действительно необходимо, так это мужчина!
– Мужчина, это не «что», это «кто».
– Ой, да ладно! К словам не цепляйся. Кстати, Рашид так телефон твой просил, так просил. Я не устояла – дала, хотя и знала, что ты ругаться будешь. Ведь будешь, Галь?..
Галка положила трубку, не дослушав. Решила, значит – поеду!
Первая же утренняя маршрутка примчала её в Москву, где она без особого труда нашла гостиницу «Арбат». Семнадцатилетнюю француженку Марту Галка сразу же исключила из поля зрения, а вот Марта из Польши и Марта из Бельгии её заинтересовали. Ждать пришлось недолго. Вскоре подъехал автобус с туристами из Бельгии, и Галка увидела её, миловидную, с ярко-синей спортивной сумкой через плечо… «RIGA! Я видела её как в зеркале! Как же Дана это делает… Вот тебе и слепая…»
– Вы – Марта? – Галка улыбнулась женщине, и та заулыбалась в ответ.
– Марта. А вы кто? Вы из Риги? От Аннэ? – она действительно говорила по-русски без малейшего намёка на акцент.
– Нет. У меня к вам дело, Марта. Вот… – с этими словами Галка вытащила из пакета краешек коралловой туники.
Марта изменилась в лице, но тут же взяла себя в руки и улыбнулась.
– Вы не подниметесь ко мне в номер? Я передам сувениры для Аннэ, как и обещала.
В лифте она несла какую-то чушь об Аннэ, о том, что забыть не может их дружбу, о том, что годы жизни в Риге были самыми лучшими… Что сейчас у неё всё есть, но нет самого главного. Что ностальгия – существует – это не выдумки.
И только в номере, закрыв дверь на ключ, она в отчаянии выкрикнула:
– Откуда это у вас? Как давно эта вещь попала к вам? Отвечайте же скорее, ну…
Выслушав Галкин рассказ, Марта схватилась за голову:
– Невероятно! Просто невероятно! Она, – та, для которой предназначалась… эта вещь, должна была поплатиться, она причинила моей семье столько бед. Моей бывшей семье, – горько усмехнулась она. – Мы были подругами, и, конечно, я обо всём узнала в последнюю очередь, как вы понимаете… Муж ушёл к ней.
– И вы её прокляли? – ужаснулась Галка, – прокляли из-за мужа? Вы обвинили во всём её, а мужа простили. Обвинили женщину? Виноваты двое. Всегда виноваты двое! Или… трое.
– Трое, – согласилась Марта, – конечно, я тоже причастна. Нельзя быть такой доверчивой и самоуверенной. Любовь надо беречь. А ей… ей нужно было всё рассказать мне. Понимаете? И я бы попыталась понять… Есть вещи, на которые женщина не имеет права. У женщины другое предназначение. И то, что позволено Юпитеру, не позволено, как известно, быку. А уж тем более, прошу прощения, корове. Да, ладно, я бы по-другому отнеслась к этому, будь это посторонний, чужой для меня человек. Но я не могла простить вероломства, предательства подруги. Лучшей подруги… Я ведь и уехала из-за этой истории. Мне было невыносимо стыдно смотреть им в глаза, мне, понимаете? Не им, а мне.