Повести и рассказы
Шрифт:
Вот как было дело. Девочка Женя побежала за мячом в тот угол двора, где к дому пристроено крыльцо с крышей, ведущее не вверх, а вниз, в таинственный, всегда запертый подвал. Женя схватила мяч, сейчас же уронила его и закричала:
— Ой, кого я увидела! — и зашептала: — Идите скорей, девочки, кто здесь сидит!
Девочки сбежались и увидели внизу, на самой нижней ступеньке — в подвале — маленького дрожащего головастого щенка. Он был из дворняжек — пушистый, словно сделанный из белой цигейки. На боку у него было черное пятно. И два таких же черных пятна были, как очки, посажены ему на мордочку — настолько черные пятна, что не видно было глаз, а глаза эти были печальны — щенок как будто плакал.
Тонконогая девочка с
Девочка вынесла его наверх. Здесь его рассмотрели, и маленькая Женя, становясь на цыпочки, сказала:
— Всегда, когда дети очень маленькие, у них вьются волосы.
Но девочкам не удалось поиграть со щенком. Уже летела по двору эскадрилья истребителей — наши мальчишки. Девочки, потемнев лицом, умолкли и, не сводя с противника глаз, отошли в сторону, и мальчишки унесли щенка в другой — в свой — угол двора.
Там, на старом, разломанном плетеном стуле щенку дали имя — Тобик. С ним пытались поиграть, но он был что-то очень печален: должно быть, грустил по своей матери.
Потом к нему со стороны подошел мальчик постарше — очень красивый, больше похожий на девочку. Выгнув дугой черную бровь, он пропел «тррамм!» и больно щелкнул Тобика по носу. Щенку это не понравилось. Он отвернулся и стал глядеть как бы в сторону, гневно выкатив белки глаз. Но смотрел он только на обидчика. И как только тот снова пропел свое «тррамм!» и потянулся к носу Тобика, пес приподнялся и зарычал. Зарычал и залаял — в сторону, вверх, но это адресовалось злому мальчишке. А мальчишка будто не слышал — еще больнее щелкнул Тобика. Щенок залаял громче и заплакал.
И вдруг злой обидчик оставил Тобика и, сунув руки а карманы своих застегнутых у колен шаровар, притопывая, пошел в сторону. Почему? Вот почему: он знал, что делает нехорошо. А тут как раз показались из-за угла ребята — его ровесники, от которых ему могло попасть, и он поспешил с улыбкой отойти.
Вскоре все дети ушли обедать, и двор опустел. Тобик ходил один по асфальту, смотрел на горы земли и битого кирпича и печально садился.
Потом из шестого подъезда вышли девочка Женя и ее мама и поставили перед Тобиком консервную банку с молоком. Вышли ребята из других подъездов, и еды у Тобика оказалось так много, что он вскоре должен был вежливо отказаться. Живот его раздулся, а хвост как будто стал короче, и все поняли, что собакевичу надо теперь полежать. Сейчас же отряд истребителей полетел по двору и вернулся с фанерным ящиком, полным стружек.
— Здесь у него будет дом, — сказали ребята, устанавливая ящик в мальчишечьем углу двора.
Все как будто кончилось хорошо в этот день. Но об одном никто еще не успел подумать: Тобик был живым существом, и, как все живое, его ожидало какое-то будущее — веселое или печальное.
Вы, наверное, помните — было время, когда по Москве после каких-то неприятных случаев, связанных чуть ли не с бешенством, расклеили плакаты о борьбе с бродячими собаками и кошками. Вот такие величиной с тетрадный листок плакаты висели в подъездах нашего дома, и на каждом была нарисована растрепанная и грязная бродячая собака.
Ребята приютили щенка, и в первый день для них это была только игрушка. Но Тобик очень быстро рос, и через несколько месяцев стал собакой. Вот тут и поняли ребята, что игра с живым существом — дело ответственное.
К зиме это был уже небольшой дворовый пес, белый с черными пятнами, чистенький, подхватистый, бегающий все время как будто на цыпочках — образец собачьей красоты. Весь наш просторный двор, занесенный февральским снегом, был испещрен его следами. У Тобика была веселая жизнь, и начиналась она рано утром, когда выводили на прогулку
После Лиззи минут через двадцать выходил на прогулку в сопровождении домработницы Принц — огромный черный овчар с гробовым голосом. Неутомимый Тобик то танцевал вокруг него, то вдруг закладывал по двору грандиозный вираж, призывая Принца побегать, но воспитанный пес, придерживая хвост у ноги, как генерал шашку, шел, как его научили в собачьей школе, — «рядом» и только косился время от времени на домработницу.
Тогда Тобик останавливался посредине двора.
«Эх, ты!» — как бы говорил он Принцу.
А через минуту мы могли найти его уже на ледяной горке. От толпы ребят отделялся, скользил вниз по льду фанерный лист, заваленный пассажирами, — и там, конечно, был виден собачий хвост, как всегда, свернутый в кольцо.
Жильцы всех трехсот шестидесяти квартир знали Тобика: он весь день кого-нибудь сопровождал до подъезда, приложив уши и помахивая хвостом. Лаял он редко. Было замечено, что Тобик лает только на чужих.
И не было бы у него на нашем дворе врагов, если бы не вспомнил о нем красивый мальчик с выгнутыми черными бровями — тот самый обидчик, с которым мы уже знакомы. Не знаю, какое имя дать ему. Назвать ли его Валерием или Олегом? Обидятся ведь ребята, все Валерии и Олеги. Будем звать его так, как звал его папа — Аликом.
А раз уже папу упомянули, то надо сказать несколько слов и об этом очень занятом, выдающемся человеке.
Роста он был такого же, как и его одиннадцатилетний сын (только, конечно, отец был шире и значительно тяжелее). К сословию интеллигентов, умеющих держать в руке молоток или колоть дрова, он не принадлежал. Например, в своей «Волге» — машине, которой он сам управлял, он не знал ничего, кроме руля, рычага скорости и тормоза. Он уже успел расплавить коренные подшипники коленчатого вала и заморозить радиатор, а мелкие поломки — их мы не смогли бы даже сосчитать. Их устранял шофер огромного грузовика — жилец нашего дома дядя Саша.
Ходил отец Алика всегда четким шагом, голову держал высоко, как будто смотрел на второй этаж. И все, мимо кого он проходил в нашем дворе, задумывались: хороший он человек или плохой?..
Так вот, у Тобика был враг. Однажды в мае нынешнего года шофер дядя Саша открыл свое окно на втором этаже и, выглянув во двор, увидел следующее. Вдали перед шеренгой ребят прохаживался молодой человек в узких брюках и клетчатой рубахе и заставлял тяжеловесного Принца перемахивать через заборчик. Ближе, прямо перед окном, стоял огромный грузовик дяди Саши (шофер иногда оставлял свою машину на ночь в нашем дворе). Около грузовика прыгал уже известный нам красивый мальчик и, светясь злым любопытством, дразнил Тобика. Растопырив пальцы и топая, он приближался к собаке, приближался и вдруг отскакивал. Наш независимый общественный пес стоял под грузовиком у массивного колеса, слегка оскалясь и загадочно шевеля хвостом. Было видно, что ему хочется кинуться вперед, особенно в те моменты, когда Алик отскакивал. Но Тобик все-таки стоял — ждал, что будет дальше.