Повести и рассказы
Шрифт:
— Поди-ка на минутку, — дядя Саша темной большой рукой поманил Алика из окна. — Поди, поди, что скажу.
Алик подошел и остановился под окном, подняв голову.
— Вот ты, милок, дразнишь Тобика. Что он тебе сделал? Тебе это нравится — дразнить. А он ведь у нас никаких прав не имеет. Он ничей. Оцарапнет он тебя — что тогда? Сейчас же к папке побежишь? Скажешь, нет?
Алик не ответил. Он подошел ближе и смотрел вверх на дядю Сашу чистыми глазами, выгнув красивую бровь.
— Отец пойдет к управдому, — продолжал шофер. — И Тобика — в мешок
Алик все смотрел вверх, прямо в глаза дяде Саше, пока тот не кончил своей речи. И после этого он все так же стоял и смотрел еще с минуту вверх — так пристально, что шоферу вдруг стало не по себе. У мальчишки был отцовский взгляд. А потом Алик повернулся на одной ноге и, улыбаясь, пошел к Тобику, похлопывая рукой по колену. Тобик сразу же простил ему все, прижал уши и вышел из-под грузовика.
Тут из-за угла неслышно выкатила сверкающая голубая «Волга» и остановилась у подъезда. Вышел папа Алика и прошел к окну дяди Саши:
— Александр Иванович, не могли бы вы сейчас посмотреть?.. У меня температура воды испортилась.
— Температура воды? — переспросил дядя Саша и скрылся в окне. — Значит температура воды подкачала, — сказал он, появляясь через минуту из подъезда. — Ну-ка, посмотрим.
Он открыл капот машины.
— Воду давно доливали в радиатор?
— Давно. А что?
— Водички не долили вовремя, — сказал дядя Саша, как бы извиняясь, — По-моему, осенью я уже менял вам датчик. Я и говорил вам тогда про воду… Чтобы вовремя доливать…
Отец Алика ничего не сказал. Он как-то странно затих и уставился на шофера.
— Машину тоже уважать полагается, товарищ водитель. Это все равно — что людей уважать, что их работу…
Говоря это, дядя Саша гладил «Волгу», а хозяин машины смотрел на него ясным взором. Потом повернулся и дошел к своему подъезду. Там на крыльце он крикнул;
— Так я оставляю вам машину. Алик! Брось сейчас же собаку! Не трогай ее руками!
И скрылся за дверью.
В эту самую минуту по тротуару пробежал Принц, свернул к грузовику и стал обнюхивать шину. Алька погладил Тобика, потом вдруг быстро поднял его и бросил на черного зверя. Принц присел от неожиданности и как бы задохнулся. В одно и то же время послышались его медвежий рев и визг Тобика, и наш маленький пес с поджатым хвостом понесся на другой конец двора к своим друзьям, к ребятам. И все увидели на его боку кровь.
— Что ты делаешь, звереныш ты эдакий! — с крыльца закричала на Алика лифтерша.
— Ну и шалопай, — сказал шофер. — Не видел еще таких.
Но Алик только улыбнулся. Он не боялся взрослых. И он улыбался, пока не увидел, что от толпы ребят, где скрылся Тобик, отделился мститель — невысокий, коренастый и нахмуренный. Мальчик этот очень быстро пошел на Алика, потом побежал, и наш красавец, передвигая ровные, как макароны, ноги, направился к своему подъезду. Дверь хлопнула: он, как всегда, вовремя убрался.
А теперь можно перейти к самому
Двор наш к этому времени стал зеленым, в центре его играл радугой под солнцем и влажно пылил большой фонтан, и там в жару постоянно прыгали, словно бронзовые от воды, дети. И Тобик, конечно, купался вместе с ними, бегал под фонтаном мокрый, словно ощипанный. В июле ему исполнился год. Всего один год жизни!
В эти жаркие дни на дворе появился Алик. Он целый месяц был на даче, а теперь нелегкая принесла его, и сразу же стряслась беда.
Как-то утром дядя Саша услышал через открытое окно одинаково короткое тявканье Тобика, которое повторялось через одинаковые тихие паузы. Потом послышался голос лифтерши: «Вот вражонок! Чего ты к нему привязался?»
Дядя Саша нахмурился и отдернул занавеску. Никого из ребят еще не было во дворе. Он почти весь был в тихой свежей тени, и вдали дворник посылал в воздух из шланга потрескивающую огненную от солнца струю.
А внизу под окном дяди Саши стоял только что приехавший Алик в костюмчике из сурового полотна. Что же он делал здесь в одиночестве? Где же Тобик?
Пес сидел под старым разломанным плетеным стулом, который кто-то перетащил сюда, под окно. Через дыру, прорванную в сиденье, были видны черный собачий нос и сердитые мелкие зубы.
Алик наклонился над стулом. «Тррамм!» — сказал он и щелкнул Тобика пальцем по носу. Тобик тявкнул и запоздало несколько раз укусил воздух.
— Эй, Алька! — крикнул с балкона кто-то из ребят. — Сейчас вот я спущусь… Отойди от Тобика!
— Тррамм! — пропел Алик и опять щелкнул пальцем по черному носу. Тобик опять тявкнул. Он не убегал — терпел это оскорбление. Но дядя Саша уже видел, к чему клонится дело: Тобик все дальше просовывал нос в дырку и все быстрее вслед за ударом по носу щелкали его зубы.
— Мальчик, перестань безобразничать! — прозвенел где-то вверху молодой мужской голос.
Алик поднял голову и внимательно посмотрел поочередно на всех, кто делал ему замечания. Потом он занес руку над дыркой в стуле. А дальше произошла ужасная вещь: плетеный стул подскочил, и вместе с ним, вскрикнув, подскочил Алик. Потом все это покатилось на асфальт. Алик сейчас же вскочил и молча побежал к своему подъезду. Остановился, посмотрел на палец и побежал еще быстрее.
Через минуту во дворе уже собралась шумная толпа ребят. Тобика увели в мальчишеский угол. Попробовали его усадить в ящик со стружками, но он увернулся и начал весело прыгать на грудь всем ребятам.