Повести
Шрифт:
послышалось в нем что-то от шутки, и он неловко пошевелился на стуле.
– Ну кому ж жить не хочется. Конечно...
Однако следователь, кажется, был далек от того, чтобы шутить, и в прежнем темпе продолжал сыпать
вопросами:
– Так. Куда шли?
Энергичная постановка вопросов, наверное, требовала такого же темпа в ответах, но Рыбак опасался
прозевать каком-либо подвох в словах следователя и несколько медлил.
143
– Шли за продуктами. Надо было пополнить припасы, - сказал он и подумал: «Черт с ним! Кто не знает,
что партизаны тоже едят. Какая тут может быть тайна?»
– Так, хорошо. Проверим. Куда шли?
Было видно, как следователь напрягся за столом, пристально вглядываясь в малейшее изменение в
лице пленника. Рыбак, однако, разгладил на колене полу полушубка, поскреб там какое-то пятнышко - он
старался отвечать обдуманно.
– Так это... На хутор шли, а он вдруг оказался спаленный. Ну, пошли куда глаза глядят.
– Какой хутор сожжен?
– Ну тот, Кульгаев или как его? Который под лесом.
– Верно. Кульгаев сожжен. Немцы сожгли. А Кульгай и все кульганята расстреляны.
«Слава богу, не придется взять грех на душу», - с облегчением подумал Рыбак.
– Как оказались в Лесинах?
– Обыкновенно. Набрели ночью, ну и... зашли к старосте.
– Так, так, понятно, - соображая что-то, прикинул следователь.
– Значит, шли к старосте?
– Нет, почему? Шли на хутор, я же сказал...
– На хутор. Понятно. А кто командир банды?
– вдруг спросил следователь и, полный внимания, замер,
вперив в него жесткий, все замечающий взгляд.
Рыбак подумал, что тут уж можно солгать - пусть проверят. Разве что Сотников...
– Командир отряда? Ну этот. . Дубовой.
– Дубовой?
– почему-то удивился следователь.
Рыбак продолжительным взглядом уставился в его глаза. Но не затем, чтобы уверить следователя в
правдивости своей лжи, важно было понять: верят ему или нет?
– Прохвост! Уже с Дубовым снюхался! Так я и знал! Осенью не взяли, и вот, пожалуйста...
Рыбак не понял: кого он имеет в виду? Старосту? Но как же тогда? Видно, он здесь что-то напутал...
Однако размышлять было некогда, Портнов стремительно продолжал допрос:
– Где отряд?
– В лесу.
Тут уж он ответил без малейшей задержки и прямо и безгрешно посмотрел в холодно-настороженные
глаза следователя - пусть уверится в его абсолютной правдивости.
– В Борковском?
– Ну.
(Дураки они, что ли, сидеть в Борковском лесу, который хотя и большой, но после взрыва моста на
Ислянке обложен с четырех сторон. Хватит того, что там осталась группа этого Дубового, остатки же их
отряда перебрались за шестнадцать километров, на Горелое болото.)
– Сколько человек в отряде?
– Тридцать.
– Врешь! У нас есть сведения, что больше.
Рыбак снисходительно улыбнулся. Он почувствовал надобность продемонстрировать легкое
пренебрежение к неосведомленности следователя.
– Было больше. А сейчас тридцать. Знаете, бои, потери...
Следователь впервые за время допроса довольно поерзал в кресле:
– Что, пощипали наши ребята? То-то же! Скоро пух-перо полетит от всех вас.
Рыбак промолчал. Его настроение заметно тронулось в гору; кажись, от Сотникова они немного
узнали, значит, можно насказать сказок - пусть проверяют. Опять же было похоже на то, что следователь
вроде начал добреть в своем отношении к нему, и Рыбак подумал, что это его отношение надобно как-то
укрепить, чтобы, может, еще и воспользоваться им.
– Так!
– Следователь откинулся в кресле.
– А теперь ты мне скажи, кто из вас двоих стрелял ночью?
Наши видели, один побежал, а другой начал стрелять. Ты?
– Нет, не я, - сказал Рыбак не слишком, однако, решительно.
Тут уже ему просто неловко было оправдываться и тем самым перекладывать вину на Сотникова. Но
что же - брать ее на себя?
– Значит, тот? Так?
Этот вопрос был оставлен им без ответа - Рыбак только подумал: «Чтоб ты издох, сволочь!» Так хитро
ловит! Да и на самом деле, что он мог ответить ему?
Впрочем, Портнов не очень и настаивал.
– Так, так, понятно. Как его фамилия?
– Кого?
– Напарника.
Фамилия! Зачем бы она стала ему нужна, эта фамилия? Но если Сотников не назвал себя, то, видно,
не следует называть его и ему. Наверно, надо было как-либо соврать, да Рыбак не сразу сообразил как.
– Не знаю, - наконец сказал он.
– Я недавно в этом отряде...
– Не знаешь?
– с легким упреком переспросил Портнов.
– А староста этот, говоришь, Сыч? Так он у вас
значится?
Рыбак напряг память - кажется, он даже и не слышал фамилии старосты или его клички.
– Я не знаю. Слышал, в деревне его зовут Петр.
144
– Ах, Петр.
Ему показалось, что Портнов этот какой-то путаник, но тотчас он сообразил: следователь хочет
запутать его.
– Так, так. Значит, родом откуда? Из Могилева?
– Из-под Гомеля, - терпеливо поправил Рыбак.
– Речицкий район.
– Фамилия?
– Чья?
– Твоя.
– Рыбак.
– Где остальная банда?
– На... В Борковском лесу.
– Сколько до него километров?
– Отсюда?