Повести
Шрифт:
Пройдя еще пару часов, они вышли в густой перелесок, в котором Бронька заметил много сухих деревьев. Снег выпал уже до колен. Тучинов вспомнил случай, происшедший у него с Захаром Захарычем, частенько бравшим его на охоту. Вот так же однажды их застал в тайге буран…
«Бронька, надо рубить больше дров и делать притулье», — сказал старый таежник и принялся подрубать огромную сухую сосну.
Когда все было готово и они пили в шалаше перед ярким костром густой чай, Захар Захарыч сказал:
— Сынок, в такую погоду никуда не ходи. Пойдешь — гибель примешь! Вымокнешь, как мышь, спички отсыреют, захочешь огонька — не добудешь… Сядешь отдохнуть, с устатку-то вздремнешь. Вот тебе и смерть. У нас так и гибли охотники… Давно ли это было в Бодоне-то…
Вспомнив этот разговор, Бронька остановился.
— Ты что, Тучинов, выдохся? — спрашивает Нэля.
— Выдохся, сейчас упаду, — усмехнулся Бронька. — Слушай, Зэн, пока не поздно, нам надо сделать односкатный шалаш и нарубить побольше дров.
— Пожалуй, ты прав — все равно до табора не дойдем…
— Вы с Нэлей делайте шалаш из еловых веток, а я буду готовить дрова.
Через полчаса ярко горел костер, на нем уже кипел чай, а Зэн с Нэлей заканчивали шалаш.
— Эй, строители, идите чайком греться! — весело пригласил Тучинов спутников.
Попив горячего чая, Нэля повеселела.
— Броня в тайге и в самом деле молодец! — смеется Нэля. Она поворачивается перед костром, от ее одежды идет густой пар. Штаны повыше колен порвались, и из дыры виднеется белое девичье тело.
— Штаны-то хоть заштопай, — советует Бронька, — недолго потерять их где-нибудь на кустах.
— Дай обсушиться-то, ни иголки, ни ниток с собой…
— У меня есть, — Тучинов достал иголку с ниткой и подал девушке.
— Благодарю…
А снег все валит и валит.
Тучинов, понурив голову, о чем-то крепко задумался.
— Броня, не вешай голову, лучше расскажи что-нибудь из жизни своих рыбаков и охотников, про Байкал, — просит Зэн.
Парень вздохнул и тревожно посмотрел на товарища:
— Я, «дидуня», о себе не печалюсь, думаю об остальных. Где они сейчас, добро бы так же устроились, как мы. А если бредут по тайге… Мокрые, спички отсырели… Как будут ночевать?.. Живая смерть…
— А неужели можно сейчас замерзнуть? — спросила Нэля.
— Отойди от костра и сядь под дерево, вот и узнаешь, что будет… — серьезно советует Зэн.
Вспомнив товарищей, геологи долго молчат. Лишь слышно потрескивание костра, шуршание падающего снега, да иногда плюхнется с ветки кухта — тяжелый ком мокрого снега.
В лесу наступила такая темнота, что в двух шагах ничего не увидишь. Снегу навалило выше колен. А что будет к утру?
— Продуктов у нас только на ужин, — задумчиво проговорил Зэн.
— Нужно их разделить поровну… Давайте…
Бронька разрезал на три части небольшой кусок хлеба.
— И консервы тоже придется так же, — хмуро сказал он.
Молча поужинав, Зэн и Нэля легли спать, а Бронька остался дежурить у костра.
Уже по второму разу парни сменили друг друга, и только перед самым рассветом Нэля сменила Зэна.
Когда совсем рассвело, девушка набила снегом котелок и повесила на таган. Вскипятив чай, она разбудила парней:
— Вставайте, чай остынет!
Поднявшись, Зэн умылся снегом и подсел к костру, а Бронька, как всегда, разделся до пояса и, сделав зарядку, натерся снегом. Красивое, мускулистое тело покраснело, вот-вот брызнет кровь. Покрякивая от удовольствия, он оделся и, растопырив сильные руки, подошел к Нэле:
— Подавай, повар, целого быка съем!
— Быка захотел! Вот тебе кусочек хлеба, довольствуйся этим… Остается еще по кусочку на обед, и все…
— Эх, черт, недаром же у нас говорят на Байкале: «У рыбака хотя и голы бока, зато обед барский! А у охотника дым густой, да обед пустой». Правильно сказано… Охотник да геолог частенько остаются без обеда.
Напившись чаю, геологи начали обсуждать свое положение.
— Снег не перестает идти, а продукты вышли… Надо продвигаться к табору, — советует Зэн.
— Правильно, идти нужно, сколько ни пройдем, а все ближе к людям.
— Неужели сегодня не дойдем? — тревожно спрашивает девушка.
— Об этом скажут наши ходули, — усмехнулся Бронька, — да еще, главное, с пути бы не сбиться.
Идти было очень трудно. Метровый липкий снег словно обнимал ноги, не давал ходу.
Зэн и Бронька попеременно мяли его, а бедняжка Нэля даже по готовой борозде и то еле передвигала ноги.
Через каждые сто-двести метров она просила отдохнуть.
После обеда девушка совсем ослабла и все чаще плюхалась на снежную перину.
К пяти часам, обессилев, Нэля упала и больше уже не могла подняться.
Зэн с Бронькой переглянулись и без слов разожгли костер, усадили на пенек девушку, а сами принялись за сооружение шалаша. Через полчаса все было готово, и обессиленная Нэля уже лежала на мягкой душистой постели из еловой хвои перед жарким костром. Она внимательно наблюдала за каждым движением Броньки и, в душе завидуя ему, думала: «Почему я не родилась вот таким парнем… сильным, ловким, красивым… и пусть даже с крутым характером…»
Заготовив достаточно дров, Бронька вскипятил чай, бросил в него щепотку соли и пригласил «ужинать». Хлеба ни крошки.