Повести
Шрифт:
— Эх чаек! Недаром же у нас налегают на него — и хлеба не надо чаевщику.
— Чай — это сила! — шутливо поддерживал Зэн.
— Пей, Нэлька, не журись, — предложил Бронька кружку мутной жижи. — А вечером, после второго «ужина», я вам расскажу охотничьи рассказы старого Захара Захарыча… У него бывали случаи куда труднее, чем у нас. Смерть не только в глазах, она уже жует человека, даже слышно, как хрустят кости в зубах у зверя… И все равно, если не растеряется человек, он выходит победителем!..
Нэля
Снег, хотя не такой густой, но продолжал идти. Гудела от ветра тайга.
Разогревшись, Нэля полусидя уснула.
Бронька поднял ее, словно ребенка, и уложил на постель, подложив под голову рюкзак.
— Убайкалась… Ложись, «диду», в двенадцать разбужу.
Не смыкая глаз, сидит Бронька у костра и устало смотрит на огонь.
Лениво плещутся языки пламени, щедро обливая ярко-красным светом крохотный пятачок, где приютились геологи.
А тайга кому-то жалуется и нудно стонет под бешеным напором ветра.
Незаметно для себя Бронька сидя уснул. Долго спит парень. Покрытый угарной синью, еле тлеет огонь. Мороз донимает людей. Они скрючились по-собачьи, но не могут проснуться. Бронька во сне клюет, и один раз так сильно клюнул, что, ударившись об кучку дров, проснулся.
Поспешно развеселив костер, он взглянул на часы. Было два часа ночи.
Просидев еще с часок, он разбудил Зэна.
Еле-еле на востоке проступили краски рассвета, когда Зэн вскипятил воду и растормошил товарищей.
Сырая ночная муть постепенно отступала. Все яснее вырисовывались контуры окружающих предметов.
Нахохлившись, словно пташка в ненастье, сидит Нэля, протирая кулачками сонные воспаленные глаза.
— Пей, сестренка, надо уходить, пока есть силы.
— Да-да, скорее убираться из этих страшных гольцов. — Нэля, обжигаясь, пьет воду.
Молча «позавтракав», геологи покинули продымленный шалашик и пустились в путь.
Впереди идет Бронька. Сырой, липкий снег чуть не до пояса… Ему кажется, что он плывет по тугой, загустевшей, как тесто, воде. Нет-нет да упадет. Мягко!.. Перина нежно притягивает в свои объятия…
За ним — Зэн. Впервые видит житель Западной Украины такой свирепый буран. Растерялся. Здравый смысл подсказывает ему: «Доверься Броньке»…
От задымленной снежной воды, выпитой на голодный желудок, тошнит. Во всем теле слабость, боль… А идти нужно…
Бронька часто всматривается в окружающие деревья, в скалы, что-то шепчет про себя, а порой вслух. Порывом ветра донесло до Зэна:
— Не сбиться бы с пути, небось натворишь беды наспех-то…
За час прошли не более километра.
Снег идет с перерывами. Ветер с неослабевающей силой рвет все на свете. Темный, низкий небосвод давит на людей.
Нэля едва передвигает ноги. Часто садится в мягкий, прохладный снег, который так и манит лечь и заснуть… Нехотя поднимается и, вслух проклиная все на свете и в том числе геологов, плетется за парнями.
Наконец ей стало невмоготу. Почти без сознания упала она в снег и уже не поднялась.
— Идите… Никуда я больше не пойду…
— Сестренка, держись за меня и шагай, — уговаривает Зэн.
— Лучше я останусь здесь… а вы спасайтесь…
— Обалдела, дура, за кого нас принимаешь!
— Не сердись, Броня, обессилела я…
— Садись на горбушку!
Девушка испуганно подняла голову и недоверчиво посмотрела на сердитого парня.
— Ты же, Броня, не лошадь.
Впереди теперь идет Зэн. За плечами тяжелый Бронькин рюкзак с камнями.
За ним Тучинов. Судорожно обвив руками его шею, Нэля приникла к широкой спине. Светлые волосы рассыпались по Бронькиным плечам, попали за ворот рубахи и щекочут затылок.
Зэн часто оглядывается на товарища.
Прошли еще с километр…
— Ну, как, Броня? — тревожно спрашивает Зэн.
— Нормально… Дышать трудно…
Нэля лежит в полузабытьи.
Парни, отдохнув, снова поднимаются.
— Зэн, посади ее.
Нэля со стоном отрывается от сна.
— Лучше бы бросили меня.
— Замолчи!
Нэля, бледная, с полузакрытыми глазами, молчит. Под мерное раскачивание девушка погружается в полусонное состояние, и ей кажется, что она въявь ощущает всем телом что-то родное, материнское из времен раннего детства.
Очнувшись, Нэля видит: затылок, уши… капли пота… Ей становится стыдно за свое бессилие. «Бедный, славный Броня, какой он милый парень!..»
Бредут… Отдыхают. Снова бредут…
После обеда стали чаще садиться… Молчат.
Наконец Бронька подошел к огромной смолистой колоде, осторожно спустил на снег Нэлю, рукавом вытер пот. Посмотрел на Зэна, мотнул головой и в изнеможении сел на снег.
— Еще одну ночь проведем здесь, а завтра, я думаю, все-таки доползем…
— Ну что ж, отдохнем, Броня… А как думаешь, не заблудились мы?
— Не должны бы… Я давеча заметил скалу, похожую на бабкин старый самовар… Мы позавчера около нее отдыхали…
— У тебя, Броня, отличная зрительная память…
— Без этого в тайге погибель… Спасибо старику Захару, он выучил…
Отдохнув, Бронька срубил сухое дерево. Оно упало на колоду.
— Теперь дров хватит на две ночи, — довольный своей работой, сказал он и, тяжело дыша, опустился на снег.
Зэн, настрогав щепок, разжег костер. Неожиданно раздалось всхлипывание. Парни словно по команде обернулись и увидели плачущую девушку.