Повседневная жизнь паломников в Мекке
Шрифт:
На исходе шестого года после бегства в Медину (точнее, весной 628 года) посланник собрал своих последователей, объявив им, что небесный голос приказал совершить хадж в Мекку, в то время находившуюся под властью курайшитов. Мухаммед заверил собравшихся в своем намерении отправиться туда как можно скорее и выполнить умру. Приглашая к хаджу верующих, он уточнил, что это будет мирное паломничество, но в сопровождении бедуинов, лагеря которых расположены вокруг оазиса. Разношерстный кортеж двинулся в путь с большим энтузиазмом. Согласно различным источникам, там было 700, 1400 или 1600 мужчин, 4 женщины, скудное вооружение и многочисленные жертвенные животные. Мухаммеда сопровождали его мудрые советники: Абу Бакр, Омар, Осман и Али. [49]
49
49
Жители Мекки отправили навстречу каравану сотню всадников, чтобы узнать, не враги ли это приближаются. Пророк, предупрежденный о надвигающейся опасности, скрылся от врагов по настоянию Абу Бакра и нашел убежище в овраге, в тени дерева в Худайбийе. Начались переговоры между курайшитами — их глава, Абу Суфьян, противник Мухаммеда и предок династии Омейядов, в то время отсутствовал — и мусульманами. Обе стороны не слишком церемонились в выражениях.
«Что ты делаешь здесь с этой сволочью, — спросил посол курайшитов у пророка. — Они тебя оставят при первой же возможности».
Абу Бакр возмутился:
— Соси клитор твоей богини Аллат!! Это мы-то его оставим?!
Переговоры не увенчались успехом. Свита пророка торжественно клялась защищать его до последней капли крови. Эта «присяга под деревом» получила такую известность, что Омар, став халифом, уничтожил этот эвкалипт, чтобы он не превратился в объект культа.
Пакистанцев попросили выйти из машины и открыть грузовой отсек. Яблоки, книги, пустые канистры. Пакистанцы беспокойно жестикулируют, что-то горячо доказывают. Затем прощаются за руку с пограничниками и продолжают путь.
Курайшиты не горели желанием открыть Мухаммеду доступ к святым местам. Омар заявил, что прекращает разговор с язычниками. Мухаммед оставался хладнокровен. Он позвал Али, чтобы письменно составить условия договора между мединским «братством» и олигархами Мекки, который он хотел предложить своим противникам. «Во имя Аллаха милостивого, милосердного», — диктовал он. «Я не признаю такой формулы, — сухо ответил делегат от курайшитов, — напиши лучше «во имя твое, Аллах»». Мухаммед согласился и продолжил как ни в чем не бывало: «Вот договор, заключенный Мухаммедом, посланником Аллаха…» «Если бы я признал тебя посланником Аллаха, — запротестовал его визави, — я бы тебя не победил. Напиши свое имя и имя своего отца!» Мухаммед вновь повиновался. И он согласился с условием, предписывавшем ему отослать обратно всякого курайшита, принявшего ислам и присоединившегося к нему в Медине!
Этот договор, унизительный для пророка, предусматривал перемирие сроком на два года. Подразумевалось, что в любом случае в этом году мусульмане в Мекку не смогут войти. За это в следующем году курайшиты оставят город на три дня, чтобы верующие могли совершить поклонение. Пророк промолчал, но его сторонники принялись шумно выражать свое негодование. Но что поделать — враги были гораздо сильнее молодой общины, которой многие пренебрегали, хотя и обращались с ее главой так, как обращались бы с могущественным владыкой. За прогулку по пустыне и остановку в Худайбийе в конечном счете пришлось дорого заплатить.
Но статус миката, отделившего пустыню мирского от священной земли, Худайбийе достался не за то, что она оказалась местом раздора между язычниками и мусульманами. Откуда тогда эти посты, это строгое соблюдение всех предписаний ислама? С таким же успехом можно размышлять о том, какого пола ангелы и где находится Атлантида. Впрочем, ислам рассказывает о сверхъестественных существах не меньше, чем о людях. Говорят, что, когда Ибрахим поместил камень в один из углов Каабы, он зажег там пламя, осветившее определенное пространство. Демоны, окружавшие старца и наблюдавшие за тем, что он делает, ринулись из всех углов к пылающему огню. Они должны были остановиться на границе освещенной зоны. Тогда в тех местах, откуда были выпровожены демоны, Ибрахим воздвиг каменные колонны, с которых неустанно наблюдают ангелы. Вокруг этих первых колонн появились небольшие пограничные пункты — мавакит.
«Худайбийя приветствует вас», — кричит молодой солдат, робкий и подтянутый. Водитель показывает пакет с паспортами. «Все на хадж?» — спрашивает солдат. «Все», — отвечает
Придорожный указатель сообщает, что до Мекки осталось 23 километра.
Два паломника-алжирца поворачиваются к трем французам с поздравлениями: «Добро пожаловать в обитель ислама, братья!» Новообращенные мусульмане отвечают им на литературном арабском языке, лаконичном, благозвучном, пересыпанном литургическими формулами. Двое магрибинцев не шелохнулись: для них язык Корана совершенно непонятен, все равно как иврит. Может, они вспомнили алжирскую пословицу: «Мы их научили молиться, а они быстрее нас пришли в мечеть», которая свидетельствует о некотором раздражении, которое вызывают неофиты? Но вид у них тем не менее смиренный. И они долго обнимаются со своими «братьями».
Абсолютное изгнание немусульман за пределы Мекки вызывает споры, затрагивающие даже историю ислама. Скорее всего, этот запрет восходит к османскому периоду. Действительно, Коран недвусмысленно запрещает доступ к Каабе и совершение религиозных обрядов в ее окрестностях одним только язычникам. «Многобожники — нечистота. Пусть же они не приближаются к мечети священной после этого года» ( Коран, 9:28).Речь идет о первом хадже мусульман под предводительством Абу Бакра (631 год), когда к правоверным примешались «неверные», пришедшие из всех уголков Аравии. Мухаммед в то время оставался в Медине, где голос указал ему на то, что необходимо удалить неверных из Каабы. Тем не менее халиф Омар регулярно выслушивал жалобы евреев и христиан, требующих немедленно восстановить справедливость, даже внутри ограды Каабы, после завершения пятничной молитвы. В истории также описывается случай, когда врач-христианин занимался своим делом у подножия одного из минаретов священной мечети. Он ревниво придерживался своей веры, однако воспитал сына Дауда в лоне ислама, что и послужило причиной для возникновения арабской поговорки: «Безбожник, почище Даудова отца». Кроме того, о немусульманском населении, состоявшем из жен правоверных, рабов и торговцев, в хрониках святого города говорится совершенно спокойно, не упоминается уже об иностранных инженерах, архитекторах и т. п., временно оказавшихся в городе по делам, связанным с работой. Да в наши дни бизнесмены с Запада или из Азии приезжают сюда с деловыми визитами.
В Медине до сих пор вспоминают о двух христианах времен крестовых походов, одетых мусульманами, которые намеревались осквернить могилу пророка. Преступное намерение этих некрофилов было раскрыто, когда туннель, который они копали от своего дома, достиг священного места захоронения. Они погибли, не успев добраться до могилы. С тех пор она огорожена толстой стеной с основанием из свинца.
Саудиды распространили этот ореол святости ни много ни мало на целое королевство. Для евреев делалось лишь редкое исключение при выдаче въездных виз. Христиане, которых было довольно много в стране, кроме, разумеется, священной территории, могли приезжать сюда только в качестве временных работников. Хотя многие из этих последователей Христа по происхождению были арабами — палестинцами, сирийцами, ливанцами или иракцами, формально им запретили открыто исповедовать свою религию, что противоречило прекрасному стиху Корана: «Нет принуждения в вере» (Коран, 2:257/256).Библия и распятие также были запрещены. По этому поводу сначала послу Саудовской Аравии в Париже, а затем королю Фахду было направлено письменное ходатайство с просьбой ослабить запреты в отношении свободы вероисповедания. Ответ пришел с шейхом Абу Бакром Джабиром, президентом Отдела исследования ислама в университете Медины: «Отнюдь не являясь показателем глубокой нетолерантности со стороны властей Саудовской Аравии, этот запрет (немусульманам открыто исповедовать свою веру) является на самом деле продолжением концепции ислама, согласно которой собрание Королевства Саудовская Аравия считает ислам мечетью, в которой не могут сосуществовать две религии» (Монд, 20 августа 1987 г.). Затем последовала ссылка на хадис, согласно которому «два культа в Хнджазе не уживаются». Даже если это сентенция действительно принадлежит пророку, она касается только голодного пайка в современной Саудовской Аравии. Впрочем, это ничуть не мешает шейху ваххабитов ораторствовать: «Это информационное дополнение должно помочь избежать в будущем принятия скоропалительных суждений под предлогом недостатка свободы вероисповедания в условиях правления Саудидов».