Кум и кума хлебосолы. Две взрослые дочки.Старшая в гости приехала хвастаться внуком.Ломится стол, а шикарную закусь – груздочкиМладшая дочка зелёным украсила луком.Луком окрашены яйца. Их целая горкаВысится в праздничной миске волною цунами.Курица, мясо, салаты… Вихрастый ЕгоркаЯйца катать убежал на дворе с пацанами.В церковь сходили, к иконам, к Господнему гробу.Ранняя Пасха. Ещё и промозгло, и зябко.Кумову рюмку, готовую кануть в утробу,В шумном застолье рукой не отводит хозяйка.Так широко не гулялось от самых Петровок,От Покрова и Кузьминок – поры ледостава.Младшая слазила
в погреб и пять поллитровокЧистой, как божья слеза, самогонки достала.«Ты захвати и огурчиков с погреба, доча!..»Дочка красива, она грациознее лани.Кум развесёлый, Василий Степанович, молчаВсклень наливая, «Христосе воскресе!» горланит.Славно Христа воскресенье отметили, славно!Долго на кухне ещё мужики вечеряли.Сына соседей, совсем окосевшего Славу,Для протрезвления спать положили в чулане.О сенокосе болтали, о кума литовке.Ей при желании можно, конечно, побриться…Утром позволит жена ещё две поллитровкиВынуть из погреба, даст мужикам похмелиться.Так хорошо под весеннею облачной кущей,Опохмелившись, от кума уйти спозаранья,Взятым под белые руки женою непьющей,К дому шагать, развесёлые песни горланя.
««Выпей сладкого чаю! На улице зябко…»
«Выпей сладкого чаю! На улице зябко —погрейся…»Перед Ниной-хозяйкой стою с головою повинной.Отгостил я в селе. Собираю рюкзак, а до рейсаВ 7.05 от сельмага остаётся лишь час с половиной.Я иду по селу. Раскричались сороки-нахалки.Вчера, помню, хозяйка до ночи гадала по картам,Чьей бесспорной победой окончится«битва на Калке»Меж Иваном и Полей, меж Фенею и Поликарпом.Ах, меня самого разбирает теперь любопытство:Кто сей узел разрубит, чем кончится эта интрига?..Ожидаю автобус. Хорошо, что я чаю напитьсяСоизволил у Нины, ведь и правда стоит холодрыга.У сельмага с утра ошивается местный кутила.Вон автобус бежит залихватски по ровному полю.Всех вас вспомню зимою – и хитрого Иегудила,Что «паленкой» торгует, и Варю,конечно же, вспомню.Нас в автобусе мало. Салона пуста половина.Девки две впереди то журналы листают, то книжки.Ах, Полина, Полина, разлюли золотая малина!И меня на рыбалке посещали дурные мыслишки.Девки вспомнили вдруг о каком-то Витальке,о Машке,Как вчера провожали их этим же утренним рейсом.До свиданья, село! Отчего же спиною мурашкиУ меня побежали, едва оно скрылось за лесом?
3
«В ночи над пустынной водой…»
В ночи над пустынной водойТревожней, чем бык среди стада,Кричит и кричит козодой.Ну что ему, что ему надо?Ну что ты, тревожная птица,Зачем надрываешься так?Наверное, что-то случится.Всё гуще становится мрак.Всё больше растёт напряженье,Всё громче шумят камыши,И нечем измерить волненьеМоей одинокой души,Которая рвётся из мракаВсех вас, одиноких, любить,Быть рядом и, словно собака,От страхов ночных оградить.
«Утренняя звезда…»
Утренняя звезда!Нет тебя ни прозрачней, ни чище.В дымке розовой утраТвой блеск лучезарный воспет.Ранним утром осенним,Когда ветер на улице свищет,Меня радует твойУдивительно ласковый свет.Утренняя звезда!Лебедь белая! Гордая птица!Ты сияешь однаНа заре золотой, огневой.Поднимается солнце.Золотая корона лучится.Вот оно воспарилоИ летит над моей головой.Утренняя звезда!Появляйся на небе почаще!И, на солнце сгорая,Лебединую песню не пой!Я хочу, чтобы тыУтром вновь засияла над чащей,Чтобы непогодь режеМеня разлучала с тобой.
«Безоблачный май, словно ягода, красен…»
Безоблачный май, словно ягода, красен.И льдины, и брёвна Ока пронесла.У дома напротив состарился ясень,А липа у наших окон подросла.Отжившего ясеня вешнее горе.Но знаю я, знаю: однажды, увы,И липе моей, словно воину в поле,Наступит пора – не сносить головы.Поёт в вышине златогорлая птица.Я в небо гляжу – замирает в груди.Ах, я не мальчишка, чего кипятиться?И что меня, что меня ждёт впереди?Но снова меня ожидает дорога.И липе цветущей махну я рукойВ тот час, как услышу с родного порогаГудок парохода над тихой Окой.
«Дождя серебристая сетка…»
Дождя серебристая сетка.Ой, радуга как расцвела!Вот снова она, семицветка,На старице плещет крыла.Опущенных крыльев изгибыНеясного цвета полны.Какие-то крупные рыбыВзлетают на гребень волны.Всего лишь мгновение окаПарят над водою, легки,И, радужны, снова глубокоУходят в пучину реки.Но вот тяжелы, словно пули,Ударили капли… И вмигМои поплавки затонулиИ свет поднебесный поник.
«Не пролистаны мая листы, не прочитаны…»
Не пролистаны мая листы, не прочитаны,Еще ямины с полой водой глубоки,И не скрылись в листве ещё гнезда грачиные —Из былинок и веточек тонких клубки.По Оке, по Мещёре, по бору-заказнику,Что свои корабельные сгрудил стволы,Вольно, рыская, вешнему ветру-проказникуВместе с птицами петь, воздавая хвалыВсепроснувшейся жизни: цветенью, гудению,Шелестенью и всем проявленьям чудес,Что людей молодят и ведут их к спасениюВ набухающий клейкими почками лес.
«Ветер обрывает абрикосы…»
Ветер обрывает абрикосыВ придорожной лесополосе.Вишенья опущенные косыТяжелеют в утренней росе.Мельтешенье бабочек и света.Приглядись: как многое с весныИзменилось на исходе лета —Всюду больше стало желтизны.Желтизна – она неизлечима.Это скорой осени вина.И уже так ясно различима,Перестала прятаться она.Шалый ветер мчит по бездорожью,Клонит ниц высокую траву.Нынче поле с вызревшею рожьюСыпануло зёрен в синеву.Бражный дух расходится по сёлам.Что же загрустил ты и поник,Что ты долу клонишься, подсолнух,Лета златоглавый баловник?
«Вот и лета прошла середина…»
Вот и лета прошла середина.Утром низкая стелется мга.Лёгким инеем посеребрилоЗа рекой заливные луга.И глаза твои, взор твой весеннийЛегкой дымкою заволокло.На холодной заре предосеннейТак туманится в доме стекло.Так яснее становится, строжеЛес, объятый осенним огнём…Не грусти же, прощаясь с погожимБлагодатного августа днём!Понимаю: конечно, печально,Грустно осенью, что говорить!И, конечно, она не случайноЛюбит в жёлтое всё нарядить.Я и сам потеплее одетымВечерами вдоль речки брожу,И уже не мальчишкой с разбега —Осторожно и тихо вхожуВ осветлённые, чистые водыНевеликой речушки лесной,Ей, как прежде, желая свободы,Лишь свободы желая весной.
«В синеве потонула округа…»
В синеве потонула округа.На ложбины, поля и лугаВ одночасье, как зимняя вьюга,Опустилась вечерняя мга.Август свадебный пахнет грибами.Он извечным покоем прошит.Лёгкий ветер, стреножен, губамиЧуть заметно сенцо ворошит.Вот баяна послышались всхлипы.Снова девушки песни поют.Снова месяц о старые липыЧешет рыжую спину свою.Поднимаясь, как птицы, с откосаПесни девичьи мчатся в полёт.Красноватым огнём папиросыПрочертил небеса самолёт.Бродят пары по рытвинам, кочкам,Их ругают дворовые псы,Им поют петухи среди ночи —Деревенского мира часы.Словно яблоки, звёзды падучи,А желанья ясны и близки.Но в девичьих напевах на кручеСнова слышатся нотки тоски.