Пояс Богородицы
Шрифт:
Старый духовник семьи Бельских, немало повидавший на своем веку, каждый раз не упускал случая напомнить своему крестнику о необходимости руководствоваться евангельскими заповедями Господа нашего Иисуса Христа во всех светских делах, с чем Иосиф неизменно вежливо соглашался, но видно было, что его гораздо больше интересуют факты, сообщаемые отцом Леонтием, а не его моральные и этические воззрения.
Отец Леонтий облегченно вздохнул, запечатал письма, аккуратно уложил в сумку и, прежде чем лечь и немного отдохнуть перед заутреней, отправился разыскивать гонца князя, который, должно быть, уже готовился в путь.
Отец Леонтий прикинул в уме, что гонец доедет до Горваля дня за три, дьячок немедля передаст сумку кому надо, и вскоре она будет в Гомеле, оттуда ее доставят в монастырь Преображения на Угре, сразу же за рубежом Великого Московского княжества (поблизости от того места, где они в прошлом году весной встречались с Иосифом в каком-то заброшенном, сожженном дворе — вспомнил вдруг Леонтий), а там уж напрямик до самого Волоколамска…
Не пройдет и месяца, как Иосиф получит послание…
Хотя месяц — это, конечно, большой срок..
Многое может случиться за это время…
Глава шестая
Приемный сын брата Трофима
Тайнопись Y
От Елизара Быка
26 июля 1480
Рославль
Никифору Любичу
Дорогой брат!
Преемник поручил мне передать тебе его просьбу — заметь, не приказ, а просьбу, — которая заключается в следующем: пожалуйста, внимательно присмотрись к жизни твоего доброго друга нашего брата Трофима с черного озера. Ты знаешь что Трофим недавно взял на воспитание мальчика, сына неких Ефима и Ульяны Селивановых утонувших зимой во время переправы через, реку Мухавец.
Преемник хочет, чтобы ты очень осторожно, дабы не обидеть всеми нами уважаемого и заслуженного брата Трофима выяснил, насколько он привязан к своему приемному сыну и как складываются их отношения.
Дело в том, что мальчику скоро шестнадцать и ему давно пора серьезно учиться. Возлагая на него в будущем большие надежды, Преемник думает, чего было бы очень хорошо отправить его для изучения медицины к доктору Корнелиусу Моркусу. Однако нам всем известно, что доктор Корнелиус запрещает своим ученикам всякое общение с внешним миром на всем протяжении учебы, которая может продлиться несколько лет. В связи с этим Преемник просит тебя осторожно расспросить брата Трофима о степени его привязанности к мальчику, о том, как он смотрит на проблему его обучения, а также сможет ли он спокойно перенести длительную разлуку со своим приемным сыном.
Прошу тебя провести такую беседу и немедленно сообщить мне о своих наблюдениях и выводах из нее.
Во славу Господа Единого и Вездесущего!.
Елизар Бык
…Ерема Селиванов, которому на днях исполнилось шестнадцать лет, испытывал смешанные и противоречивые чувства к своему спасителю и приемному отцу — Трофиму с Черного озера.
С одной стороны, он видел искреннюю любовь и заботу Трофима, его желание во всем угодить приемному сыну, с другой стороны, Ерема жил, как узник в темнице, из которой невозможно убежать.
Дело в том, что дом Трофима с Черного озера находился на острове, довольно большом и заросшем по берегам густым лесом, так что со стороны ни дома, ни большого сада, ни огорода, ни даже дыма из трубы нельзя было разглядеть. Конечно, если бы этот остров находился посреди воды, Ерема, который плавал как рыба, давно уплыл бы. Но остров стоял не на реке, а на огромном болоте, которое когда-то называлось Черным озером, а потом постепенно заросло, скрылось под густой обманчивой зеленью водорослей и превратилось в непроходимую трясину.
Только Трофим знал одну-единственную тайную тропу, по которой можно было, перепрыгивая с кочки на кочку, выбраться с острова и потом так же вернуться на него. Но достаточно было ступить не на ту кочку, как трясина засасывала и проглатывала свою жертву моментально — за несколько минут.
Дом у Трофима был небольшой, но богатый и уютный — в нем было все необходимое для жизни, включая библиотеку, которую в те времена можно было увидеть только в замках богатых вельмож или в стенах монастырей.
Однако и Трофим не был простым охотником, следопытом и боброловом, за которого себя выдавал.
В далеком прошлом он переписывал исторические хроники и летописи в одном из литовских православных монастырей, который затем был закрыт в результате борьбы за уменьшение влияния греческой церкви на литовских землях, где верх все больше брало католичество. Именно это и толкнуло Трофима в объятия новой тайной веры, которую он со временем принял, полюбил и которой отдавал все свои силы и способности, добившись высокого ранга в иерархии тайного братства. И поселился он здесь, недалеко от Никифора Любича, тоже по приказанию братства.
Никифор был образованным, умным и высоко ценимым членом братства. Он обладал дивным даром разрабатывать сложные, многоходовые интриги и операции, которые приводили к решению порой самых невероятных для выполнения задач, как, например, прошлогоднее перемещение князей братьев Бельских, блестяще продуманное и организованное Никифором.
Но Никифор был неподвижным калекой, способным передвигаться лишь по дому, да и то с трудом.
Трофим, охотник и следопыт, глубоко засекреченный член братства, являлся специалистом по выслеживанию указанных ему людей и наблюдению за ними. Его услуги требовались не часто, но в очень важных случаях, каким, например, была задача по организации исчезновения из этого мира семьи Селивановых, которую явно и официально исполнял Степан, а Трофим втайне от него контролировал исполнение.
В промежутках между такими операциями Трофим был свободен, и Рада братства решила поселить его рядом с Никифором, чтобы он всегда мог стать ногами, руками, а если надо, то и мечом лишенного подвижности брата по вере.
За много лет совместной работы они очень подружились и полюбили друг друга, проводя долгие, свободные от дел братства дни и ночи за неторопливыми беседами о Боге, жизни и душе человеческой.
Все жители Горваля знали, что у Никифора в доме в специальной загородке, имитирующей маленькую речную заводь, живет пара ручных бобров, но никому никогда не припало бы в голову, что это не просто прихоть королевского бобровника.
Дело в том, что преодолеть путь через болото длиной в полверсты мог только один Трофим, причем он умышленно позаботился о том, чтобы уничтожить все другие возможные пути на остров, где стоял его дом, и никто иной проникнуть туда не мог до тех далеких времен, пока болото не высохнет. Но необходима была связь — Трофим мог вдруг срочно понадобиться Никифору, а сообщить ему об этом не мог даже верный пес Князь, который когда-то столь ловко доставлял послания Саввы из ямы с золой. При попытке Трофима научить Князя дороге, ведущей по кочкам через топь к его дому, пес, едва не утонув в болоте, вернулся домой и больше ни за что не желал идти в ту сторону.
Вот тогда-то богатый на необычные выдумки Никифор изобрел уникальную и единственную в мире бобровую почту.
Бобры, выросшие и воспитанные в таком же искусственном озерце возле дома Трофима, а потом доставленные к Любичу и живущие в его озерце, как только их выпускали на свободу, немедленно устремлялись в свой подлинный дом, при этом они не прыгали с кочки на кочку, а спокойно переплывали все опасные места но мелкой воде, покрывающей смертельные топи, и через пару часов оказывались в доме Трофима.