Пояс Богородицы

Святополк-Мирский Роберт Зиновьевич

Однако, обернувшись и пристально вглядываясь во тьму времен, можно увидеть, что в ту осень судьба совершенно не благоприятствовала последнему хану Золотой Орды, но была очень милостива к тем, кто готовил ее сокрушительное падение… все в руках Господа!

Глава девятая

"…в личное распоряжение его величества"

Тайнопись Z

От Симона Черного

3 сентября 1480

Дом брата Аркадия Волошина в имении под Серпейском

Елизару Быку Рославль,

Дорогой брат!

Я благополучно прибыл в Литву после утомительного путешествия из Валахии, где все теперь находится в нежных, но крепких ручках сестры Марьи. Я уверен, что при помощи брата Неждана, который, как мне кажется, с первого взгляда неравнодушен к ней и готов выполнять любое ее поручение прежде, чем она его выскажет, сестра Марья успешно справится со всеми задачами, которые я перед ней поставил.

Теперь я нахожусь в небольшом имении, принадлежащем престарелым родителям нашего брата Аркадия, которого, к слову говоря, мне пришлось срочно отозвать из Великих Лук. Дело в том, что братья из Волоколамска сообщили мне, что игумен Иосиф Волоцкий, который, как тебе известно, давно интересуется нашими делами, разнюхал, будто к его духовному ученику князю Борису Волоцкому прибыл из Новгорода новый священник, о котором он ничего не знает. Иосиф настолько этим заинтересовался, что решил сам отправиться в Луки, чтобы лично побеседовать с новгородским братом. Зная ум, настойчивость и проницательность Иосифа, я решил не рисковать и велел немедля отозвать брата Аркадия, тем более что там, в Луках, для нас нет больше ничего интересного. Здесь же, напротив, в ближайшее время будет вершиться История, а у меня, как ты знаешь, есть, быть может, единственная слабость — я люблю присутствовать при поворотных исторических событиях и своими глазами наблюдать их ход. Могу гордиться тем, что в продолжение моей не столь уж долгой жизни мне удалось быть свидетелем, по крайней мере, десятка событий, которые оказали влияние на дальнейший ход вещей. Помнится, я недавно упоминал, как своими глазами видел приезд в Московию будущей великой княгини, и ты еще посмотришь — ее появление здесь решительно изменит историю…

Брат Аркадий прибыл вчера из Лук, использовав перед отъездом свой любимый прием — мнимую смерть. Я пожурил его за это: надо иметь в своем арсенале сотню приемов — нельзя постоянно применять один и тот же — однажды он может превратиться в реальность. Однако я рад, что он здесь, потому что мне может понадобиться его оперативная помощь, если мы с тобой сочтем необходимым как-нибудь вмешаться в ход исторических событий, которые со дня на день начнут здесь развиваться. В настоящее время я нахожусь в тылах стотысячного татарского войска хана Ахмата, которое растянулось живой цепочкой более чем на сто верст от самой Оки и устья Угры и далее по этой речке, столь хорошо мне знакомой по многочисленным переходам рубежа. Я надеюсь, что вскоре наши братья и сестры, живущие на этих землях, начнут сообщать о том, как идет подготовка к решающей битве между московскими войсками, расположенными по ту сторону Угры, и ордынскими — по эту. Я надеюсь, что мне удастся даже увидеть саму битву, если, конечно, она вообще произойдет, потому что кое-какие маленькие рычажки огромной исторической машины все же находятся в наших руках. Ты очень мудро поступил, устроив себе торговую поездку в Вильно, — таким образом, ты будешь рядом с королем, а я — с Ахматом, который ждет его помощи. Я давно не ощущал такого душевного подъема, как сейчас, — мы находимся на пороге поистине поворотного события!

Во имя Господа Единого и Вездесущего — Нашего Господа, который видит все, но не вмешивается в ничтожные мелкие деяния смертных, позволяя нам вершить их, и таким образом передает людям частичку Его Величия…

Верую именно в такого — НАШЕГО Господа!

P.S. Чуть не забыл ответить на твой вопрос относительно Степана Полуехтова, так и не ставшего нам братом. Предлагаю поступить следующим образом: отпустить его на все четыре стороны, дав немного денег и предоставив самому решать, что дальше делать, но пристально наблюдать за каждым его шагом. Поживем — увидим.

Симон Черный.

…Степан не сомневался, что за каждым его шагом будут пристально наблюдать, поэтому выработал для себя соответствующую стратегию — он как будто ни о чем не подозревает и ведет себя естественно, но на самом деле будет контролировать каждый свой шаг, чтобы поступать так, как ИМ хотелось бы, чтобы он поступал. Впрочем, у него и нет другого выхода — он у НИХ на крючке. Во-первых, не следует забывать о предупреждении доктора Корнелиуса: если через год лекарь не сделает новую операцию, кожа начнет вместе с мясом слезать с лица Степана. Во-вторых, его болезненное самолюбие было действительно ущемлено. Степан искренне злился на самого себя — как можно было не справиться с таким простым заданием?! А ведь радовался — как здорово все придумал да как исполнил! И вдруг оказывается, что он был как на блюдечке и тот, кто за ним неотступно следил, не только увидел его промах, но исправил его — ему сказали, что мальчишку-то этого Селивановского, которого он не утопил, все равно потом прикончили. Но кто ж мог знать, что мальчишка зимой подо льдом двадцать саженей проплывет да за спиной Степана в темной проруби под кустом вынырнет?! Хотя, — корил себя Степан, — догадаться можно было: когда он догнал Селивановых, идущих по льду с реки, мальчишка голый был да полотенцем утирался — значит, плавал в проруби! Ну что уж вспоминать — теперь о будущем думать надо! А будущее — вот оно, перед ним. Идти-то все равно больше некуда!

— Стой! Куда? — остановил его мрачный стражник у ворот, за которыми виднелся запущенный, заросший бурьяном двор и облупившиеся, давно не крашенные стены старинного княжеского дома.

— Передай князю Семену, что вернулся его самый верный слуга!

— Зовут как?

— Князь сам знает, кто у него самый верный слуга, — ответил Степан.

…Князь Семен Бельский, по-прежнему высокий и стройный, — вот только шляхетские усы стали еще длиннее и чуть поседели, — подбоченившись, обошел Степана вокруг и, хмыкнув, спросил у своих дворян и друзей Осташа Курило и Пахома Воронца:

— Это кто такой? Вы его знаете?

— Не-а! — повертел головой Осташ.

— Первый раз вижу, — сказал Пахом.

— Ясно. Очередной шпион моего братца Федора.

Князь Семен Бельский взял со стола длинный кинжал и, вертя его в пальцах, стал возвращаться к Степану.

— А что мы делаем со шпионами братца Федора? — игриво спросил он. Пахом и Осташ внезапно схватили Степана за руки и завернули их ему за спину, а ударами своих сапог молниеносно раздвинули ноги Степана.

— Мы им отрезаем ненужные части тела, — зловеще сказал князь Семен, приближаясь и опуская кинжал все ниже.

— Нате! Режьте! Ешьте! Подавитесь! Ничего не скажу! — гордо крикнул Степан.

— Не боится, — удивленно сказал князь Семен.

— Не боится! — хором подтвердили Осташ и Пахом, потом подхватили Степана, подбросили повыше и поймали в объятия!

— Ну здорово, старый дружище!

— Тебя отлично подлатали!

Даже князь Семен удостоил Степана объятия.

— Все равно я тебя сразу узнал, — сказал он. — Хоть ты и вправду помолодел и изменился. Может, и мне такую операцию сделать?

— Не советую, князь, — отвечал Степан, целуя княжескую руку. — Уж больно цена высока!

…И всего через каких-то полчаса, во время обеда, который князь дал в честь возвращения своего самого верного слуги, Степан с похолодевшим сердцем услышал новость, которая мгновенно наэлектризовала весь его мозг — да, это было именно то, на что он надеялся, то, что давало еще один шанс проявить себя, но на этот раз в деле такой важности, что ОНИ его оценят, и оценят высоко!

А было так.

После пятого бокала вина князь Семен Бельский вдруг сказал:

— Да, ты знаешь новость? Мой братец собирается жениться на какой-то молоденькой выскочке, у которой, как говорят, появилось огромное наследство! Он непрерывно торчит у нее, где-то в Кобрине, и, что интересно, к нему туда постоянно ездят Ольшанский и Олелькович, ходят слухи, что они все будут гостями на его свадьбе, и вообрази себе — они даже собираются пригласить на эту свадьбу самого короля! Вот до чего дошло! Король, которого они хотели убить на охоте, о чем мы его предупреждали, не поверил нам, а теперь верит этим негодяям и даже собирается к ним в гости! Куда катится этот паршивый мир? Нет, ты мне скажи, Степа, что с людьми делается? Где мораль? Где вера? И вообще — что это за страна такая?! Единственное, на что я сейчас надеюсь, — это хан Ахмат… Мы уже готовимся…

Князь Семен начал подробно рассказывать, как они готовят большой отряд из людей Пахома на конях и местных крестьян в качестве копейщиков, чтобы показать королю, какие они верные слуги, потому что король еще три месяца назад объявил о подготовке войска, для того чтобы вместе с ханом Ахматом проучить наконец этих проклятых московитов, которые…

Степан уже ничего не слышал, он напряженно думал только об одном, самом главном… Если братья-князья вновь собираются вместе, это означает только одно — они возобновили свои намерения по захвату власти, и свадьба Федора, возможно, лишь предлог, чтоб заманить короля в ловушку… Они собираются сделать это! Конечно! Точно! Уж он-то, Степан, как никто другой знал о заговоре из уст самого Олельковича, который, правда, был смертельно пьян и на следующий день ничего не помнил, но ведь он все рассказал Степану про большую королевскую охоту на зубра, там, в корчме, а потом они ушли и на них напали люди Федора, всех побили, а он, Степан, один спасся… Ему еще помог вырваться из рук Федора этот тощий придурок в железках — Ольшанский… Интересно, вспомнят ли они его, узнают ли теперь? Нет, не должны… Олелькович точно не узнает: он был пьян в стельку, а Степан был одет, как иудейский купец, ведь они выдавали себя за племянников Схарии, которого Олелькович привез когда-то в Новгород… Нет-нет, сейчас князь не узнает Степана ни за что… А вот если Степан узнает от Олельковича… Он узнает! От Михайлушки очень легко можно узнать все… Надо немедленно действовать!

— Прости, князь! Прости! — перебил вдруг Семена Степан. — Ты все еще хочешь отомстить Федору и оказать королю самую большую услугу — спасти его жизнь?

— Разумеется! — вытаращил глаза князь. — Но я ничего не понимаю — ты о чем это, Степа?

— У тебя найдется пять человек, умеющих хорошо обращаться с саблей?

— У нас есть пятьдесят таких человек, — хвастливо заявил Пахом, — я тренирую их уже три месяца ежедневно!

— Князь, — горячо зашептал Степан Семену, — дай мне на две недели пятерых людей, верну их живыми и невредимыми, а взамен обещаю тебе князя Федора и двух братцев его прямо на блюде — готовых к окончательному употреблению!

…Ранним утром следующего дня, когда белый туман еще не растаял над лугами, шестеро всадников, стараясь остаться незамеченными, ведя коней на поводу, чтобы не стучали копыта, тихо выбрались со двора княжеского дома, покинув Белую, вскочили на лошадей и помчались куда-то на запад.

Казалось, что весь городок спит и никто ничего не заметил, но это только казалось.

Молочник князя всегда вставал очень рано — это естественно: надо ведь до рассвета подоить коров.

И торговец, поставляющий отменную соль в дом князя, тоже в эту ночь почему-то не спал.