Пояс Ипполиты

Крупняков Аркадий Степанович

Фермоскира начала обживаться на новом месте.

* * *

Это было бурное, беспокойное время завоеваний на берегах понта Эвксинского и Второго моря. Чаще всего Второе море, или Малый понт, называли Меотийским озером потому, что сюда впадали многоводные реки - Танаис, Герр, Кубаха, Берда, Кальмиус, Яик и Оар. Они гонят в Меотиду огромное количество пресной воды, потому море у берегов мелкое и совсем пресное. Здесь берега сплошь заросшие камышами, что и дали возможность назвать Меотиду болотом. Самые обширные в Синдике земли у аксамитов. Властитель степей - царь Агат. По-аксамитски - кон. У Агата единственный сын Агаэт - парень лет двадцати. Царица - хозяйка владений, скота, старшая над очагами и надсмотрщица над женщинами, которых скиф держит у очагов. Зовут ее кона. Она не имеет имени потому, что

единственная. Кона, и все.

Агат про величину своих владений говорит так:

— Двое суток скачи на восток, двое суток на запад - вот граница моих земель. А на ваш вопрос, сколько у меня табунов, я отвечу - их нельзя сосчитать. В степи пасутся не только мои табуны, но и кони моих братьев. Они тоже несчетны. Если вы спросите, а не могут ли моих коней украсть, я отвечу — их некому красть. Справа со мной соседствуют вольные склоты, они рыбаки, бедны, зачем им лошадь? Их земли - солончаки, вольным склотам и своих коней кормить нечем. Слева мои соседи андрофаги, но они столь далеки, что мои табуны туда не доходят - им и около моего стойбища травы хватает. И кому воровать моих лошадей? Вот моя кона - в её владении крупный скот - вынуждена охранять свои стада, на дармовое мясо и молоко охотников немало. Сберегать волов и коров ей помогает наш сынок, коной Агаэт. Ему давно пора заводить себе женщину, ибо я хочу ему отделить часть земель справа, пусть станет коном и царствует над скифским народом, пусть воюет с вольными склотами и расширяет наши владения. Склоты - народ бесполезный - не пашут, не сеют, живут в прибрежных камышах, а земли их пустуют. Но Агаэт мой - парень своеобычный, и ни одна скифянка, каких он видел, ему не по нраву. Да и то надо сказать - женщины наши слабые здоровьем, прокопченные дымом очагов, мрут, как мухи, и потому их становится все меньше и меньше. Детей тоже рожают слабых, скифская кровь стала скудной. Обновить ее некем. Вот он идет мой Агаэт...

– Где ты был, коной?

– Объезжал стада матери. В степи стало неспокойно.

– Как это понять, коной?

– Загонщики волов видели, как. вооруженные всадники откололи от нашего табуна косяк кобылиц и угнали.

– Где это было?

– На уровне Рыжего камня, в сутках пути отсюда.

– Далеко, однако. Не мешало бы узнать, откуда у нас завелись воры? Как это сделать мой храбрый коной?

– Позволь мне взять десяток твоих мечников, и я прогуляюсь в те места. Хоть завтра.

– Бери. Но помни наш уговор. К осени заводи женщину. Хватит греться около моих очагов. Может, уже повстречал? Неделями тебя не вижу дома.

– Хм... Где у скифа дом? Нет у скифа дома. Одни кибитки и очаги. А прокопченную дымом девку мне не надо.

– Скажи лучше, что ты лентяй, и тебе не хочется заводить свое стойбище! Есть же дочки богатых скифов. Они не сидят в кибитках, а скачут по степи в поисках пары. Ты, я полагаю, скачешь от них сломя голову.

– Знаю я, как они ищут пару. Не успеют увидеть скифа, сразу слезают с коня, падают навзничь и спускают штаны. Такие мне тем более не нужны.

– Ладно. Поймай воров, потом поедешь в Танаис, на торжище. Я уж там найду тебе пару. Она не упадет перед тобой навзничь. Она...

– Я забыл сказать тебе - кона просила прислать две повозки за сыром.

* * *

Царица Годейра, когда амазонки обзавелись жильем в камышах, тоже начала приводить свое царство в порядок. Она назначила Гелону кодомархой, поручив ей хозяйственные дела. Беату она утвердила в звании полемархи. В первую очередь Беата позаботилась о вооружении амазонок. Поручив каждой из наездниц делать древки для копий, луки и стрелы, она взяла из казны царицы деньги, поехала с Лебеей, Гипареттой и Эстипалеей в Танаис на торжище. Амазонки уже знали, что город Танаис был торговым средоточием варварского мира Синдики, реки Танаиса и меотских степных поселений. Туда для торгового обмена приезжала вся восточная Скифия. Сарматы, меоты и аксамитские склоты свою монету не чеканили, у них роль денег выполняли бронзовые наконечники стрел, копий, акинаков ^[13], на которые они выменивали вино, оливковое масло, посуду и железные изделия. Поездка амазонок была весьма удачной - они привезли два мешка с наконечниками стрел и копий. Денег хватило и на другое оружие. Теперь у каждой наездницы было по копью, по сотне стрел с металлическими наконечниками. Были и акинаки, мечи и ножи.

И тогда Беата пришла к царице и сказала:

– Мы готовы к добыче лошадей. Отпустите нас завтра.

– Желаю вам удачи. Но помните: нельзя убивать охрану, не надо брать весь табун. От каждого понемногу. И хорошо бы подальше от нашего места. Но пешком вы далеко не уйдете...

– Почему пешком? Мы уже добыли четверку лошадей. Они безнадзорно паслись тут, недалеко.

– Берегите себя.

На рассвете Беата, Лёбея и Гипаретта выехали к потоку. Они думали, что река начинается из родника, но ошиблись. Речка вытекала из довольно большого озера, около которого паслось около трехсот коров. Объехав озеро стороной, они проскакали более часа и наткнулись на табун лошадей. Вожак табуна - гнедой жеребец первым почуял присутствие чужих лошадей и тревожно заржал.

Беата не стала смотреть, есть ли у табуна загонщики, раз вожак открыл появление чужаков, приказала подругам расколоть встревоженный табун на две половины. Вожак не ожидал такого внезапного наскока и ринулся за амазонками. Беата ударила плетками свою кобылицу и пошла наперерез вожаку. Жеребец, заметив за собой погоню, замедлил бег, надеясь напасть на всадника. Когда Беата поравнялась с гнедым, тот становился на миг, и этого было достаточно, чтобы амазонка перескочила ему на спину, и, ухватившись левой рукой за гриву, правой резко хлестнула плетью. Жеребец взвился на дыбы, пытаясь сбросить всадницу, но Беата усидела на нем и ожгла плетью вожака между ушей. Тот поднялся на дыбы снова и снова получил удар плетью - уже по крупу. Взглянув несколько раз, гнедой понял, что всадник опытный, и помчался догонять своих кобылиц. Амазонки проскакали через табун, расколов его на две половины. Беата направила жеребца к правой половине табуна, обогнала ее и поскакала впереди. Кобылицы, увидев вожака, ринулись за ним. Амазонки задерживали левую половину табуна, рассеивали ее ударами плетей. Кобылицы кружились на одном месте, искали глазами вожака и не находили его.

Амазонки хорошо знали повадки лошадей. Левая половина табуна, заметив, что чужие всадники оставили ее, успокоилась и принялась щипать траву. А вожак с Беатой на спине скакал до тех пор, пока весь не покрылся желтыми хлопьями пены. И под конец, измученный, он тоже, успокоился, увидев, что кобылицы следуют за ним. Беата похлопала его ладонью по шее, и он остановился. Подъехали амазонки, Лебея бросила Беате запасную уздечку, та подхватила ее на лету, жеребец не заметил этого. Беата ловко накинула узду на его голову. Вожак не сопротивлялся. Он покорился человеку. Отдохнув немного, Беата повела табун к озеру.

* * *

Годейра больше других радовалась решениям Совета. Она тосковала по Перисаду и со дня на день ждала его приезда. И вот настал этот счастливый день. Из города Танаиса прискакал в сопровождении четырех боспорцев кибернет Перисад. Он рассказал, что Атосса благоденствует, живет во дворце Тиры на Гермонассе, а ее храмовые пока живут на триере, которую перевели в пристань города Корокондама, что недалеко от Гермонассы. Там же царица Тира содержит храм, посвященный богиням Коре и Деметре. Тира согнала мастеров-каменотесов, плотников и каменщиков из Фанагории, Кеп, Ахиллия и Киммерии. Храмовые амазонки Атоссы сделали эскиз дворца для Тиры, сейчас взялись за дворец Гекатея. Боспорские грузовые корабли (за плату, конечно) возят из каменоломен плиты. Старые дворцы царя и царицы построены из сырого кирпича, который скифы называют калыбом, а эллины ~ саманом. Атосса советует царице начать строить храм богине Деметре и предлагает верховной жрицей храма Богорожденную Агнессу, которая уехала в Фермоскиру и скоро вернется. Все это Перисад рассказал на Совете Шести. И тут Ферида спросила про Мелету. Почему, мол, внучка долго не едет к бабушке, как было обещано, и почему не подает вестей.

– За Мелету не беспокойся, богородная Ферида. Она уже давно в Нимфее, в имении царевича Левкона. Будто бы он обещает сделать ее царицей Боспора. Так ему велела передать Атосса.

– О, боги!
– воскликнула Ферида,- Что она скажет, то и обманет. Она послала мою внучку на утеху царевичу. У Меле-ты в Фермоскире остался муж! Она его любит и добровольно не пойдет к другому.

– Ну и что! Женщина изменчива, как ветер Меотиды. Как ей устоять перед званием царицы Боспора. Все знают - Левкон скоро будет архонтом. У него такая хватка...