Пожар любви
Шрифт:
Именно такие вопросы не давали им с отцом спать по ночам, заставляя выдвигать разные предположения за большой чашкой кофе или бутылкой «Короны».
Уже от одного того, что она здесь, слушает споры Барри с Адриано, Лили чувствовала себя помолодевшей. Больше всего на свете ей нравились беседы, в которых один вопрос рождал другой, и так без конца.
Отведя взгляд от своих спутников, Лили стала смотреть в открытое окно автобуса на плотную стену зеленой растительности, которая покрывала каменистые горные склоны. Ей пришло в голову, что земля — это бесчисленное множество загадок и, сколько бы люди ни занимались раскопками,
Возможно, поручение, завещанное ей отцом, относилось к разряду невыполнимых. Может, она действительно сошла с ума, безоглядно бросаясь в джунгли, которые могли с легкостью бесследно поглотить ее. Наверно, и вправду только безумный мог верить фантазиям умершего человека.
Но когда Лили посмотрела в горящие глаза Барри, увидела быстрые, возбужденные жесты Адриано, описывавшего медную маску, которую моче покрыли золотом при помощи электролиза, она поняла, что приехала сюда не только ради отца. Она сама хотела этого.
Лили приехала в Перу ради себя самой.
Ей хотелось самой сделать настоящее открытие, как Уолтер Альва и его жена. Конечно, она не могла считаться большим специалистом и ее имя не украшал длинный список ученых званий и степеней, но не это ее волновало. Ей хотелось открыть что-нибудь значительное, чтобы поделиться этим со всем миром.
Долгое время Лили чувствовала, как от нее ускользает что-то важное, но теперь этот период, похоже, подходил к концу. Лили улыбнулась. Как хорошо, что она приехала в Перу!
Туристы провели в Мачу-Пикчу несколько часов. За это время экскурсовод показал им развалины и рассказал о жизни инков. Лили пришла в восторг от обилия диких цветов, которые росли прямо на скалах. Вокруг камней, обработанных с удивительным искусством, словно сон кружащихся духов, клубился туман. Когда наступала тишина, Лили начинала слышать звуки, напоминавшие тихие стоны, однако потом она поняла, что, видимо, впала в состояние легкого транса, вызванное горной болезнью. Экскурсовод продолжал объяснять, однако большую часть того, о чем он рассказывал, Лили слышала сотни раз. Тем не менее жужжание его ломаного английского помогло ей скоротать время до прибытия остальных участников экспедиции и вьючных животных.
Лили в последний раз посоветовалась с Барри и Адриано насчет маршрута. Все трое сошлись на том, что надо идти на юг, огибая небольшую гору, расположенную справа, а потом повернуть на запад и перевалить через высокую гору, которая, по их предположениям, значилась на карте Джей Кея.
Тем временем экскурсовод повел свою группу дальше. Лили услышала, как он начал рассказывать историю «пленения бога Солнца», в которой говорилось о том, как однажды жрецы поймали юношу из другого племени и объявили его богом. Ученым так ничего и не удалось узнать об этом человеке: кто он, откуда пришел, обладал ли каким-нибудь мистическим даром. Жители селения просто привязали его к стеле, которая представляла собой высокий гранитный столб, укрепленный в огромном валуне, нависшем над пропастью.
— Они верили, — объяснял экскурсовод, — что, привязанный таким образом, бог не сможет улететь далеко от их селения, а значит, их земля всегда будет благословенна.
Слушая его, Лили думала о том, кем был этот
Лили долго не могла оторвать глаз от стелы. Почти сто футов над рекой Урубамба! О чем думал этот человек, привязанный к камню и подвешенный между жизнью и смертью?
В три часа появились Давид и Мерино. Попрощавшись с экскурсантами, маленький отряд двинулся к подножию высокой горы.
Дорога становилась все уже, и их со всех сторон обступала растительность. Горные вершины закрыли собой солнце задолго до конца дня, сделав дальнейшее продвижение невозможным. На одну из вьючных лам проводники нагрузили столько сухих дров, что хватило бы на целый месяц. Пока Давид и Мерино подвешивали плетеные гамаки к стволам огромных деревьев, Лили приготовила на ужин цыплят по своему любимому рецепту. На раскаленной сковороде она поджарила лук, зеленые, красные и желтые перцы, затем добавила ломтики куриного мяса, две банки томатов, большую ложку острого соуса и банку темной фасоли. Готовое блюдо Лили разложила на плоские кукурузные лепешки. Они взяли с собой много чичи — кукурузного пива, и Лили невольно вспомнила, как готовила это блюдо, когда ездила на раскопки с отцом.
В ту ночь на небе висела только половина луны, но звезды были такими огромными и яркими, что озаряли все небо. Допив остаток своей чичи из металлической кружки, Лили прислушалась к голосам у костра. Разговор шел на языке кечуа. Барри уже спал в своем гамаке, уютно завернувшись в спальный мешок.
Здесь, наверху, вдали от городских огней, в воздухе носилось столько разнообразных звуков, издаваемых насекомыми, птицами и животными, что шум показался ей почти таким же, как шум транспорта у Зейна в Нью-Йорке.
Как далеко от нее сейчас Зейн! И все же Лили не покидало странное чувство, что он здесь, рядом, стоит только протянуть руку… Ей вдруг так захотелось прижаться к нему. Вспомнилось блаженное ощущение после того, как они занимались любовью, когда ей казалось, что их тела сливаются в одно. Вспомнились прикосновения его губ к ее спине, шее, когда, лежа рядом, их тела повторяли изгибы друг друга, как две ложки, сложенные вместе.
Вот бы сейчас снять трубку и позвонить ему. Сказать, что она любит его, спросить, любит ли он ее. Наверное, настало время жить для себя. Но чтобы сделать это, нужно вернуть Зейна.
Лили тщательно вымыла кружку и положила рядом с остальной посудой, которую они собирались использовать для завтрака. Подойдя к своему гамаку, она забралась в него и скользнула ногами в спальный мешок. Потом подложила руки под голову и снова уставилась в ночное небо.
«Самое подходящее время, чтобы подумать о своей жизни, Лил. Действительно подходящее время».
Подумав так, она мгновенно погрузилась в сон.
Глава 35
На рассвете, в тот самый миг, когда первый луч света позолотил изумрудно-зеленый лес, Зейн увидел спящую Лили.