Пожиратели облаков
Шрифт:
Уж так ли это надумано, привнесено извне? Или не может существовать какого-то агентства, задача которого – не спускать глаз, держать под колпаком строптивых членов интеллектуальных элит? Нет, все это как раз вполне резонно. Большие данные, и всякое такое. Так что да, вполне вероятно, что его заметили, наметили и сейчас следят и ходят за ним по пятам. Возможно, все это в привязке к его блогу, на котором он последнее время рассуждал, как может выглядеть теневое правительство, каково его строение, принципы работы. Может, он подобрался излишне близко. Подкопался.
В принципе, все эти стремительные пикирования можно счесть за параноидальный бред и обратиться по этому поводу к психиатру. Однако Лео не горел желанием предъявлять все свои сокровенные ментальные процессы холодному оку профессионалов, у которых могут быть свои ограничения, предвзятости – бзики,
Лео возобновил путь в сторону работы, катя рядом с собой покалеченный велосипед. Опаздывать ни в коем случае было нельзя. Хотя теперь можно уж махнуть рукой. Ему явлена милость, и он избежал гибели. Жизнь – не темная чаща боли и бессмысленного царапанья; она скорее диковатый божий вымысел, в котором он, Лео, вполне себе внятно значится. Весть об этом разносилась по телу, наполняя тоскливой радостью. Он воссоединен с великой рекой жизни, всюду и неизменно омывающей нас. Купол неба светил тусклой пасмурной синью, и деревья, полоща на ветру свои ветви, как будто выбивали победную дробь.
«Новый день» располагался в здании, где некогда был товарный склад. «ШМИДТ: КАТУШКИ И ШПИНДЕЛИ» – по-прежнему, если всмотреться, проглядывали большие призрачные буквы над входом. Пять лет назад склад был преобразован в офис ужасно продвинутой, но, увы, недолговечной интернет-компании, влезшей на пьедестал незадолго до обрушения мифа по имени дотком [13] . От прежних жильцов учреждение унаследовало модерновую обстановку и функциональный интерьер, а потому напоминало собой стартап под управлением младенцев. Отсеките ножки у пары переговорных столов из искусственного мрамора, и вот вам люкс-зоны художественного творчества для маленьких гениев, будущих Дали и Миро. Опять же почему бы не выделить каждому ребенку вместо детского манежа по взрослому офисному закутку? (Оказалось, потому, что в тех закутках малыши не прочь втихомолку сходить под себя). Покатая плоскость в вестибюле, именуемом «рекреацией», была усыпана диванными подушками. Здесь работники раскатывали по глади полов на офисных стульях с колесиками, в то время как их подопечные в слюнявчиках лазали где ни попадя и шмякали палочками и ладошками по кожаным пуфам, кушеткам и секционным диванам.
13
Обозначение компаний, выросших во время первого бума на интернет-бизнес и лопнувших в 2000 г.
Офисные стулья были что надо. Благодаря им Лео изобрел здесь игру под названием «Смерть на колесах», которую проводил в наружной игровой зоне. Правила такие: воспитатель, «прикрепленный» детишками к стулу, должен был в идеале маниакально рассекать на нем по зоне с жуткими криками: «Я Сме-ерть! Сейчас притронусь, и ты гото-ов!», а дети в это время с визгом носились как угорелые, порскали и уворачивались, радостно блестя глазенками и сопельками; короче, задача была вовремя отскочить от смертоносного офисного стула. Кстати сказать, Лео в роли водящего был уже не одинок: великолепная Смерть получалась из Лизы, еще одной воспитательницы, а также из крохотной доминиканки Сесилии, которая, гоняясь за детишками, визжала пуще их самих (от нее они отпрыгивали как от чумы). В общем, игра эта была бесспорным фаворитом среди всех детей «Нового дня» (хотя, гоняясь разом за целыми ватагами, Лео развивал скорость несколько меньшую). Один лишь пущенный шепоток, что сегодня, возможно, сыграем, вмиг поднимал на ноги полтора десятка детских душ, которые ради любимой игры безропотно и усердно собирали с пола все, что успели с утра набросать: бумажки, карандаши, катышки пластилина.
Из-за Лео и его методов руководство иной раз оказывалось в неловком положении. Попадал в переплет и он сам, особенно когда учреждение обходил кто-нибудь из потенциальных родителей. Почему это трех-четырехлетние дети слушают «The Clash»? [14] Почему четырех-пятилетние участвуют в каком-то комичном судилище над набивной гориллой в роли педагога? Шэрон утверждала, что «Смерть на колесах» «как таковая» ей не претит (она вообще была любительницей всего «как такового», а еще фразы «на данный момент времени»), но не мешало бы сменить для нее название.
14
Одна из самых известных панк-групп.
– Как насчет «Быстромонстр»? – предложила она Лео на одной из утренних летучек.
– На данный момент времени не годится, – парировал он.
Внешняя игровая зона представляла, по сути, крытую парковку, примыкающую к исполинской тумбе эстакады и окруженную сеткой с оранжевыми щитами снаружи. Каких детских городков на ней ни городи, все равно веет тюрягой: зона, решетчатые заборы. И когда по ней ошивалась стайка двух- и трехлеток в комбинезончиках, из которых двое-трое неуклюже боролись за обладание парой машинок на педальной тяге, вид у зоны был откровенно унылый и больше напоминал пересыльный пункт для мелких заключенных особого режима.
И лишь когда поднимался веселый гвалт «Смерти на колесах», зона преображалась в визжащий, орущий балаган, при виде которого родители мягчали и убеждались, что правильно сделали, выбрав «Новый день», несмотря на его стоимость, намного превосходящую ту дань, которую они рассчитывали отдавать за заботу о своем чаде.
А несколько раз поконтактировав с Лео, родители неизменно проникались к нему симпатией и доверием. Особенно матери. Они видели, что их Сэмми и Лолы души в нем не чают и каждое утро первым делом бегут к нему. Видели и то, как он усаживается на их малюсенькие стульчики и с серьезным видом о чем-то бормочет с плаксами, пускающими нюни насчет ухода родителей. Никаких тебе снисходительных сюсюканий: «А вот твой ми-иська, усьпокойся»… Тьфу! Никакого подобного подхалимажа, а лишь искренний добродушный интерес, как к своей ровне. Он подстирывал им на одежонках запачканные места и вешал на просушку возле умывальника, лучшие их картинки укладывал в конверты, чтобы не замялись. А еще родителям нравилось, как он заполняет листы дневного пребывания, что к концу каждого дня укладываются в ячейку каждого ребенка.
«Сегодня мы играли в: ____________ кубики. А вы что подумали?» — вполне мог написать Лео.
Или, скажем: «Сегодня мы ели:_______________…» – здесь он мог обыграть сегодняшнее меню. Иногда нотки сквозили критичные: «Рыбные палочки были хилые, зато сок в пакетиках холодный – бр-р-р!» Имели место и воображаемые мультяшные комбинации в духе детских придумок: «Апельсиновый Бомболей с липкими спичавками. Барон Пюре. Морковьи дитятки с манной-гуранной». А иной раз еда ставилась в пару с вином: «Вкусное крепкое. Петит Бонбон. Шато Буль-буль урожая 1959-го».
А затем, под этими идиотическими словесами, внизу страницы, добавлялось несколько фраз о погоде или ссылка на текущие события – какая-нибудь зацепка, за которую можно прикрепить этот листок к миру взрослых. Что-нибудь вроде общего тонуса на этот день: «Блёв Карлы над умывальником прошиб всех четырехлеток и заставил отказаться от полдника». Или: «Послеполуденная гроза присмирила всех. Обложной дождь за окном сморил всех кому не спится».
Этот исходник он копировал в тридцати экземплярах, стоя над ксероксом с охотой и гордостью, не хуже Херста [15] над его прессами. В заключение Лео вписывал в некоторые листки замечания по конкретным детям, после чего распределял экземпляры по детским ячейкам. Ему нравилось наблюдать, как матери и отцы рассовывают эти его бумаги по сумочкам и карманам. Он надеялся, что их жизни от его слов чуточку улучшатся: ведь они будут читать о своих детях, ради которых вкалывают как одержимые. Но потом нередко видел эти листки скомканными и брошенными без прочтения (у передней двери стояла мусорная корзина). Кое-кто из родителей, вполне возможно, не ознакомился с его ежедневными посланиями ни разу.
15
Уильям Рэндольф Херст (1863–1951) – американский газетный магнат.