Пожизненный найм
Шрифт:
– По-моему, это глава из какой-то утопической книжки.
– Конечно, если все думают только о своём садике на крыше…
– Просто таких людей не бывает. Большинство людей тупы и опасны.
– Большинство такое, каким его делают условия жизни и пропаганда. А условия и ценности создает меньшинство.
– Каждый должен самосовершенствоваться, вот и все. Об этом и нужно думать. Или о чем же я по-твоему должна думать? Об униженных и оскорбленных?
– Надо не просто думать. Надо делать.
– Да, делать, менять себя. А что еще я могу сделать?
– А что, ничего не можешь? Разве ты немощная? – это было
– Например? – спросила Лия насмешливо. Но Андрей как будто и не заметил перемены тона.
– Например, открыто бойкотировать проекты корпораций, которые на месте последних старинных зданий строят небоскрёбы. Которые ради сиюминутной наживы выселяют жильцов из квартир, в которых те родились и выросли. Просто не соглашаться на что угодно ради денег и боязни испортить отношения. Конечно, тогда ты будешь намного меньше получать и не сможешь устроить у себя дома цирк на воде. Но зато будешь вести себя как настоящий человек.
– То есть я даже человеком не могу называться, и все только потому, что соглашаюсь работать в дорогих проектах?! – закипела Лия.
– Да, если ты все понимаешь, но все равно так действуешь. Но ты пока и не понимаешь и не хочешь понимать.
– Ты просто хам! Может, считаешь, что открыл мне свет истины? – обиженно-насмешливо продолжала она.
– Конечно, нет. Наоборот, это все очень банально.
– Да, я банальна, а ты большой оригинал.
– Про твою банальность я ничего не говорил. Ты ведешь себя как ребенок. Весь этот домашний аквацирк и мешки с игрушками… Как будто ты все пятилетняя. А что там за окном делается – тебя не касается, ты ничего изменить не можешь, ты еще маленькая. Можешь только демонстрировать свою невероятную оригинальность. Привлекать к себе внимание.
Лия внутренне рвала и метала. Кто он такой, какое он имеет право так с ней разговаривать?! Пусть убирается! Или нет. Надо еще что-то сказать ему на прощание. Как-то поддеть его. Урезонить. Обидеть в ответ, да побольнее. Такова была ее внутренняя потребность, не осознанная, но рвущаяся изнутри. А Андрей все продолжал:
– Сколько денег ты угрохала в этот аквариум? И какой от него прок, если его даже никто не видит? Ну построила бы его в каком-нибудь детдоме, тогда уж. Хоть какая-то польза. Хотя есть дела и поважнее. Есть старики, которым не на что купить самые необходимые продукты…
– А ты что, тимуровец или как там они назывались? Тень пионера? С чего ты взял, что ты вправе судить кто какой человек, вправе судить людей? Кто вообще дал тебе право меня оскорблять? Сам-то ты какой? Пришел ко мне в дом, тебя ждали, встретили, а ты наговорил мерзостей! Ты просто хам! Наглый, самодовольный хам!
– Судить людей… Большинство тупы и опасны… Не нужно так нервничать. Или страшна даже мысль о том, чтобы попытаться взглянуть на себя со стороны, усомниться в своих поступках?
– Что ты можешь знать? Ты обо мне ничего не знаешь, тебе вообще на людей плевать! Это с самого начала было заметно!
– Хорошо, мне плевать, а тебе? Тебе разве не плевать? Тебе и таким как ты.
Подобные обобщения Лию всегда бесили. Она же яркая индивидуальность, она особенная. А тут вдруг какие-то «такие как ты». Или «вы». Или «ваше поколение».
– Я в этом разговоре больше участвовать не хочу. Нам с тобой больше не о чем разговаривать.
– Выгоняешь меня? – спросил Андрей, но так, как будто сам этот факт его нисколько не расстраивал, а Лиины злость и обида и вовсе забавляли. Так, во всяком случае, показалось Лие. От этого она постаралась напустить на себя еще больше холодности. Хотя на самом деле обиженно, совершенно по-детски, поджала губы. Со стороны и вправду выглядело забавно.
– А ты думал, что после того, что ты мне тут наговорил, я тебе предложу остаться?
– Ну, хорошо. Как скажешь. Спасибо за кофе.
Андрей встал и вышел в коридор. Не глядя на хозяйку, он обулся и надел плащ, взял сумку и сам открыл входную дверь. В дверях он обернулся, и какое-то время медлил, словно чего-то ждал. Смущенная его тяжелым, долгим взглядом, Лия подняла руку и с равнодушным видом принялась рассматривать кольцо у себя на пальце.
– Спасибо и всего хорошего, – официальным тоном сказал Андрей и ушел, даже не дожидаясь Лииного ответа.
Сначала Лия расстроилась. Хотела даже заплакать, но потом засмотрелась на то, как красиво колышутся свечки на поверхности воды, и передумала. Тогда она взяла «мешок Деда Мороза», налила себе вина, и села на диван успокаиваться. Вскоре она пришла в себя, плаксивое настроение окончательно отступило и тогда Лие захотелось отомстить Андрею. Но «мстить – только карме вредить» вспомнила Лия и решила, что ей просто нужно немного развлечься, а про весь этот инцидент с Андреем как можно скорее забыть. Она позвонила по одному телефонному номеру, который знала наизусть, и договорилась, что вскорости приедет.
Ровно через час Лия подъехала к небольшому старинному домику недалеко от бывшего театра Красной армии. Над главным входом была вывеска ресторана «Зачарованный лес», но Лия прошла мимо неё и зашла в соседнюю маленькую и неприметную дверь без всякой вывески. На этой двери стоял домофон, сканирующий сетчатку глаза. Дверь за Лииной спиной закрылась, и она оказалась в прохладном полумраке холла. Ещё до того, как Лиины глаза привыкли к столь тусклому освещению, и она решилась шагнуть вперед, к ней подскочил администратор.
– Здравствуйте, госпожа Морячка, мы очень рады вас видеть! Почти все гости уже собрались, так что просим вас пройти в бар.
– Спасибо.
Как раз в этот момент густые пятна перед её глазами стали разжижаться, и она смогла разглядеть лицо администратора и его большие темные очки. Он, как и большинство персонала ресторана «Зачарованный лес» и весь персонал клуба при нём, был слепым. Псевдоним пришедшего посетителя прямо ему на ухо сообщал домофон, а когда он говорил, что кого-то там рад видеть, то это была просто пустая фраза в большей степени, чем в любом другом месте – ведь она даже теоретически не могла быть правдой.