Позволь мне решить
Шрифт:
– Ты с ума съехал? – трясясь от уже беззвучного смеха, спросил безумный мародёр. – Я ж пошутил! Такой тюкалкой – такую глыбу! Ха-ха! Эй, пусти! – снова прыснул Бекс, когда разъярённый Велизар ухватил его за отворот плаща. – Чё ты? Вона, тает ужо лёд…
Оборотень растерянно обернулся. Лёд под ладонями Януша действительно таял, стекал на пол ручейками воды, подмерзал, схватываясь крошечными лужами у ног; и наконец лопнул, выпустив паутину трещин во все стороны от широко разведённых пальцев лекаря. Велизар вздрогнул, шагнул назад, оттаскивая вслед за
– Стой здесь, - велел оборотень мародёру.
Подскочил к стене, утратившей свой зеркальный блеск, занёс топор над головой, вонзил в водянистую массу, откалывая большой кусок. Высвободил лезвие, вновь поднял…
Велизар мог бы поклясться, что с каждой новой зелёной вспышкой по ту сторону стены лёд вновь крепчал – а то и вовсе становился толще – но и лекарь не ослаблял напора. Бывший охотник на нечисть впервые видел такого Януша – изменившегося, решительного, сурово-бескомпромиссного – и боялся только, что это дивное сияние, топившее лёд, пробивавшее ход в колдовскую пещеру, погаснет раньше, чем они сумеют попасть внутрь.
– У-у-у! – вдруг завыл Бекс, хватаясь за голову. – Проклятый колду-ун!..
Полыхнувшая по ту сторону льда зелёная вспышка обдала таявшую стену – и тотчас погасла, уступая вспыхнувшему снаружи золотому сиянию. Януш закричал, упёрся светящимися ладонями в лёд – и вместе с ударом топора тот поддался, со страшным треском разлетаясь в стороны.
Велизар охнул, когда крупный пласт врезался ему в живот, и распластался по каменной стене, хватая ртом разреженный воздух. Януша задело тоже; лекарь рухнул на четвереньки по ту сторону разрушенной стены, в лужу подтаявшего снега и ледяных обломков. Зато не пострадал Бекс, всё это время державшийся у них за спинами – и уж точно не растерялся, первым перемахнув через осколки.
– Нет! Не смей! – хрипло крикнул мародёр, бросаясь наперерез вырвавшемуся из недр пещеры зелёному лучу. – Не его!..
Януш вскинул голову вовремя, чтобы увидеть стремительно приближавшийся зелёный свет – и Бекса, возникшего на его пути.
– Сволочь!!! – взревел Велизар, подхватывая топор и бросаясь в пещеру.
Изнутри вновь полыхнуло, но Януш не сразу побежал вслед за оборотнем. Склонившись над неподвижным Бексом, лекарь схватил его дрожащие, ищущие пальцы, заглянул в стекленевшие глаза. На лужу крови под ногами не смотрел. Зелёный луч прошил мародёра насквозь, разделив его на две аккуратные половины – верхнюю и нижнюю – но сам Бекс был ещё жив. Всё ещё не понял, всё ещё пытался встать.
– Ты… прости, мессир дохтор… - хрипло выдавил мародёр, - я… дальше… не пойду…
– Бекс, - сквозь сцепленные зубы – не заорать, не напугать перед смертью – проговорил Януш, – не бойся, ты… не бойся… там хорошо…
– Я… отдохну… немножко… а?.. – умоляюще глянул на него бывший кучер. – Можно?..
Януш кивнул, не доверяя собственному голосу. Бекс упокоено
– Лекарь, - раздался громкий, насмешливый и слишком знакомый голос. – Тебя-то я и ждал! Но, увы, промахнулся…
Януш скользнул взглядом по белоснежной пещере. В ледяных стенах застыли, скрючившись в неудобных позах, хорошо одетые и вооружённые воины; спиной к нему стоял запыхавшийся Велизар, у ног которого лежала россыпь обледеневшего снега; и в самом центре, у необычного обелиска, стоял старый колдун.
– За сыном пришёл? – почти дружелюбно поинтересовался Хетаг. – Ну так подходи, не бойся!
Януш чуть провернул голову, бросая последний взгляд на лежавшего у ног Бекса. Мародёр погиб, заслоняя его от колдовского удара, и в груди поселилось тянущее чувство утраты – человека, который никогда не был ему дорог, но который оказался лучшим другом, чем он ожидал.
– Ну же! – поторопил Хетаг. – Ты так настойчиво добирался сюда, чтобы теперь глазеть на меня со стороны? Что, даже к сыну не подойдёшь?
Колдун выразительно поднял брови, и Януш лишь теперь пригляделся к обелиску повнимательней. И тотчас вскрикнул, бросаясь к нему со всех ног.
– Какой поспешный, - хмыкнул Хетаг, щёлкая пальцами.
Вокруг тела лекаря тотчас выросло несколько ледяных зубьев, отделяя его от хризанитовой скалы. Януш вытянул руку, пытаясь достать до гладкой поверхности – почти получилось – крикнул негромко:
– Велегор!..
Оборотень рыкнул, бросаясь на старого колдуна, но Хетаг лишь нетерпеливо отмахнулся – и Велизар вскрикнул, оседая на зеркальный пол. Выпустил из рук боевой топор, схватился за длинную ледяную иглу, насквозь прошившую левое плечо.
– Одно только слово твоих поганых молитв, лекарь, - предупредил колдун, - и я заморожу его сердце.
Януш закусил губу, глядя на корчащегося на льду оборотня. Вся сила Велизара, на которую он определённым образом рассчитывал, оказалась бесполезной: как часто бывает, на неё нашлась сила большая. А если бы она не встретилась… всегда отыскалась бы большая подлость, коварство или предательство. Эту непреложную истину доказал Велегор, сильнейший из чёрных магов, - но, увы, недостаточно опытный, чтобы не попасться в хитрую ловушку.
– Что ты с ним сделал? Он жив? – как мог спокойнее спросил он: не хотел, чтобы Хетаг распознал боль в голосе. Колдун, впрочем, его самообладанием не обманулся.
– Пока что да, - усмехнулся Хетаг.
Обелиск дрогнул; по ровной поверхности прошла рябь, скалу охватила паутина мелких трещин. Полыхнула зелёная вспышка, и Януш едва не схватился за голову – настолько острым оказалось отражение чужих страданий. Хотя… отчего чужих? Там, в прозрачной скале, скорчился в вечной муке его сын.