Практическая фейрилогия

Грин Агата

Я решила сделать вид, что ничего особенного не происходит, и как ни в чем не бывало продолжила идти; он в свою очередь продолжил смотреть, как кот за мышкой. Наши взгляды встретились, и после изумительной прохлады озера мне стало жарко.

Издав булькающий звук, я метнулась в сторону и сделала вид, что меня вот-вот вытошнит. Но вместо того, чтобы скривиться от отвращения, как прежде, Ириан посмотрел на меня внимательнее и проговорил:

— Ты притворяешься.

Я собралась возразить, но вовремя вспомнила, что в холмах лгать нельзя. Юлить, уходить от ответа, говорить метафорически и пространно можно,

но открыто лгать — ни в коем случае.

Ничего не ответив, я подтянула к себе сумку и рывком раскрыла ее. Болотная жижа не проникла внутрь, и мои вещи остались чисты и сухи — спасибо дядиным чарам. Он не только сделал сумку не убиваемой, но и значительно расширил ее вместимость, так что внутри уместилось столько вещей, сколько не влезло бы и в объемный чемодан. Вытащив бабушкин любимый платок с маками (она настояла, чтобы я взяла этот платок), я накинула его себе на плечи.

Увы, бабулины маки не спасли меня от непристойного разглядывания: Ириан не отвел взгляда.

— Боишься меня, Магари? — спросил он, и в его голосе мне почудился жар пламени.

— Да, — с досадой ответила я, и только тогда он отвернулся.

Хотелось бы мне чувствовать себя уверенней, но рядом с богом это, наверное, невозможно.

Глава 8

Ириан жил отшельником в жалкой лачуге, и, судя по тому, что лачуга стояла неподалеку от голубого озера, его единственными соседями были келпи. Домик покосился, крыша его заросла мхом и выглядела так, словно вот-вот обвалится. Увидев, насколько уныло выглядит жилище рыжего, я посмотрела собственно на рыжего. Вопрос — как он умещался внутри, пусть даже будучи человеком?

Пока я стояла озадаченная и растерянная, сидхе открыл дверь, представляющую собой нечто хилое и жутко скрипучее, оглянулся на меня и пригласил:

— Прошу в гости.

— Не думаю, что внутри уместятся сразу двое, — неуверенно проговорила я, оценивая габариты Ириана и сопоставляя их с габаритами «дома».

— Уместимся, — заявил он и зашел внутрь.

Я со вздохом последовала за ним, готовясь к тесноте и темноте, но вместо того оказалась в просторной, хорошо освещенной комнате с высоким потолком, в которой к тому же приятно пахло травами. Немало удивившись, я огляделась.

Обставлена комната по минимуму: в углу застеленная кровать с ворохом пышных ярких подушек, чуть поодаль большой пузатый сундук с замком, на котором можно различить эльфийский символ, в центре комнаты круглый стол и два табурета. На стенах множество полок, заставленных кувшинами самых разных форм и размеров, развешанные пучки трав на вервеке и — вот это экзотика! — блестящие крылья пикси.

Присмотревшись, я увидела слабо мерцающие символы на потолке, в свободных углах и на столе.

— Ага! — обрадовалась я объяснению сего феномена. — Бытовые чары! Символы их начертаны в углах, чтобы расширить пространство, на потолке — чтобы был свет, на столе — чтобы по желанию появлялась еда, на сундуке — чтобы одежда всегда была в идеальном состоянии. Снаружи лачуга кажется такой хилой, будто вот-вот развалится, но на самом деле выдержит и ураган. Защита от нежданных гостей и воришек тоже есть?

— Есть. Сюда могу войти только я и тот, кого вслух по доброй воле приглашу.

— ЗдОрово, —

с завистью сказала я, проходя дальше, к столу. — Немножко чар, и можно не заботиться о жилье, одежде, питании и защите. Сильно облегчает существование, не правда ли?

Ириан усмехнулся и опустил бочонок на стол.

Тогда же заработали чары, и на его гладкой деревянной поверхности появились на тарелках прожаренная до румяной корочки, еще шипящая курочка; запеченная рыбка, присыпанная укропом и украшенная кружочками лимона; аппетитные стейки; морепродукты; солености, копчености, колбасы, сыры; затейливо разрезанные и уложенные свежие овощи; фрукты во всем тропическом многообразии; десерты совершенно фантазийного вида. По мере того, как появлялись все эти яства, стол увеличивался в размерах.

— Куда столько? — обескураженно шепнула я. — Здесь на десятерых хватит…

— Я не знаю, что ты любишь, — пожал плечами рыжий, — поэтому здесь всего понемногу. Нет только алкоголя: стол не дает ничего, что мутит голову. Но у нас есть бражка.

Пока я, сглатывая слюну, смотрела на стол и то, что он предлагал, Ириан щедро плеснул в два кубка мутной бражки и убрал бочонок под стол. Затем сидхе подошел к сундуку, коснулся его, и замок открылся сам. Крышка откинулась.

— Подойди, Магари, — позвал он.

Я подошла и, заглянув в сундук, ничего не увидела.

— Сундук всегда дает то, что необходимо, но прежде чем взять, следует отдать. — Рыжий демонстративно сорвал с разорванного рукава лоскут и бросил в сундук. Затем нагнулся, протянул руку… и достал новую рубашку, такую же красную. — Попробуй и ты. Достаточно и нитки с одежды, которую хочешь получить.

— Как удобно! — восхитилась я и, оторвав от подкладки платья обрывок, кинула в сундук. Желая увидеть то же самое платье, но целое и в товарном виде, я присела, протянула руку. Пальцы схватились за ткань, и я вытащила точную копию своего платья.

— Невероятно!

— Переодевайся, — велел сидхе, и добавил с улыбкой: — Я смотреть не буду.

Я ему, разумеется, не поверила, и, отойдя в угол, где были развешаны на протянутой веревке связки трав, накинула на веревку бабушкин платок, устроив себе таким образом укрытие. Платье превратилось в тяжелую темную тряпку, и мне пришлось попыхтеть, чтобы стянуть его с себя. Раздевшись, я вспомнила про то, что мое белье тоже пришло в негодность, и достала из сумки новое, каждую секунду ожидая, что рыжий сорвет платок с веревки, чтобы увидеть меня совсем без одежды…

Быстро переодевшись, я вышла из укрытия, сжимая в руке мокрое «старое» платье.

— Брось в сундук, и в следующий раз тебе не придется ничего отдавать, чтобы что-то взять, — сказал Ириан, который тоже уже успел переодеться. В новом кафтане, с волосами, медно-красным плащом лежащими за спиной, нечеловечески прекрасный, он действительно выглядел, как бог.

Но отметила я это сугубо формально, сухо, как отмечают совершенные линии статуи или геометрической фигуры, и не случилось переизбытка прекрасного и дурноты. Обычные люди без защиты не могут вот так просто смотреть на сидхе, и никогда не привыкают к ним, но я — друид по крови, и это делает меня куда менее восприимчивой. При первой встрече с королем меня стошнило, как и тогда, когда я впервые увидела Ириана во всей красе, но больше этого не случится.