Права и обязанности

Chiba Mamoru

– Да, – произнес он вслух. Рико просиял.

Мир для Ковальски наконец-то обрел четкие границы – он поморгал немного, привыкая. И практически сразу же почувствовал себя более уверенно.

– Думаю, мы могли бы выбраться наружу этим путем?.. – поинтересовался он, кивнув на все еще дымящуюся дыру.

– Знаешь, не стоит, – отозвался Порох, выглянув в пролом. – Надеюсь, у твоего приятеля найдется еще один гвоздь?..

***

Море простиралось вокруг от горизонта до горизонта. Бутылочного цвета, спокойное, чистое – и над

ним такое же безмятежное небо. Ни облаков, ни чаек. Ничего, на многие мили вокруг, куда ни глянь.

– Итак, давайте-ка я суммирую… – Ковальски заложил руки за спину и отошел от борта, ему отчаянно не хватало блокнота. – У этого корыта пробоина в борту, потому что кое-кто, не будем указывать на Рико, многократный победитель в номинации «я паркуюсь, как кретин». Все, кто мог сбежать отсюда, сделали это – кто на спасательном шлюпе, кто на… на чем ты приплыл?

– Гррррррр!

– Или на угнанном патрульном катере. Готов биться об заклад, в нижних палубах уже полно воды. Внимание, вопрос: как нам добраться до берега.

– Вплавь?

– Еще успеваем, в принципе, соорудить плот и есть вероятность, что найдем дорогу. Как насчет акул?

– О боже, ты же не хочешь сказать, что они собьются в стаю и устроят нам «Челюсти» нового поколения?

Ковальски протянул руку и бесцеремонно задрал на Рико майку, демонстрируя перечеркнутый рубцами бок.

– Это видишь? – поинтересовался он. – И она была молода и не очень опытна, жила в бассейне, и привыкла, что еда регулярна и достается без особых усилий.

– Дай угадаю: ему пришло в голову, что суп из акульего плавника отлично подойдет на обед?

– Потом да. Но сначала туда пришло соображение о том, что мы с Прапором будем неуместно смотреться внутри акулы.

– Ковальски, а сколько у нас времени?.. Ну, пока корабль совсем не потонет?

– Учитывая, что мы будем его обдирать, как липку, в попытке соорудить плот, я не дал бы больше полутора часов.

– Электронные системы точно не работают?

– Теоретически говоря, при наличии паяльника и свободных выходных, я бы что-то с ними сделал. Но пока что мой ответ – нет. Что, Рико? Да, стена. Палуба. Лестница. Хорошо, и что? Приварены. М-м… а! Ты о том, что на корабле нет того, из чего можно сообразить плот?

Подрывник активно закивал.

– А ракетницу? Да, согласен, глупый вопрос… Ладно. Выбора у нас все равно не особо. Лучше делать и каяться, чем не делать и каяться.

– Ты этим принципом руководствовался, когда сломал тому парню нос, да?

***

– Знаешь, что меня беспокоит?

– То, что мы собрали плав-средство из поддонов для рыбы, в нем полно зазоров, куда можно просунуть ногу, и доска Розы из «Титаника» по сравнению с ним просто круизный лайнер?

– Это пункт номер три. Номер два – мы не брали воду, чтобы избегать перегруза. Пункт один – мы так и не нашли Шкипера.

На эти слова обернулся Прапор.

– Ты же не думаешь… – начал он

резко осипшим голосом. – Он же не мог…

– Он всегда велел не плавать в одиночку, – напомнил Ковальски. – А в этот раз ослушался сам себя, и, боюсь, итог закономерен.

– Я не верю!

– И это хорошо, юный Прапор. Хоть кто-то должен не верить.

– И… И Рико не переживет. Только он вернул тебя, и тут же потерял Шкипера. А он любит Шкипера.

– Звучит как «он любит рыбу».

– Рыбу тоже, Порох. На свете не так уж, по сути, много вещей, которые у этого парня получается любить. И… О-о, черт…

– Что такое?

– Когда он проснется – захочет есть. А значит, бултыхнется в воду за рыбой. Знаешь, что привлекает акул?

– Кровь?

– Да, а еще та вибрация, которую создает плывущий объект. Рико – добыча не мелкая. Один раз поймал и свободен ближайшие несколько дней. Можно собирать вещи и ехать в отпуск вместо утомительной охоты.

– Значит, его надо удержать! Ты же ему скажешь?

– Удержать Рико? Серьезно?..

– Думаю, он может тебя послушать. Лучше делать и каяться, чем… ну, как ты там говорил?!

– Это не тот человек, которому можно разбить нос и он станет тебя слушаться, Порох. Я не говорю, что он безумен, потому что на самом деле нет. У него не бывает галлюцинаций или бреда. Он быстро соображает и обычно понимает, что вокруг происходит, только оценивает по-своему. У него реакция, как у профессионального боксера, покажи ему стену, и он за секунду рассчитает, сколько и какой взрывчатки нужно для ее уничтожения, он задерживает дыхание на три минуты с гаком. Психопат? Не думаю.

– Так что, ты не удержишь его, когда он отправится на рыбный промысел?

– Я попытаюсь. Но успех этой миссии – процентов десять, если не меньше.

– Он так любит рыбу?

– Он любит плавать в обществе живых попутчиков.

Пороха разбудил всплеск. Он встрепенулся, огляделся по сторонам. Они спали по очереди, укладывая голову друг другу на колени, и сейчас была его «смена». Порох приподнялся на руках – пальцы были мокрыми, доски захлестывали маленькие волны. Теплые колени Прапора – вот они, рядом. Их хозяин трет глаза кулаком и спрашивает, чем дело. Напротив, на другом краю плота, Ковальски. Сидит к ним спиной и смотрит на море. Рико нигде нет.

– Ты ему сказал? – хрипловато со сна интересуется Порох. Пояснять ему ничего не надо.

– Да, – не поворачивая головы, отстраненно отзывается ученый.

– Он не стал слушать?

– Он выслушал все.

– Он не понял?

– Он понял.

– Тогда какого акульего дьявола?!

– Потому что мой желудок решил поурчать в самый неподходящий момент.

Они замолчали. А что было говорить?

Ночное море вокруг выглядело безмятежным. Под водой было еще более темно, чем здесь, где хоть изредка в просвете облаков мелькал молодой месяц.