Шрифт:
Солнце в тот день стояло высоко. Его лучи золотили высокие треугольники гор, отчего трава на склонах искрилась, словно была покрыта изумрудной краской. Местные мальчишки звонко гоняли мяч, матери звали их обедать, собаки, увлеченно исполняя роли болельщиков, обеспечивали шумовое сопровождение футбольного матча. Обычный беззаботный деревенский день.
Со стороны Красной Поляны раздался вертолетный стрекот, из-за склона показалась белоснежная винтокрылая машина. Вертолет летел так низко, что дети, дурачась, показывали ему фиги,
Раздался испуганный детский вопль. Из домов высыпали женщины и мужчины.
Через час район взрыва был оцеплен – по периметру выставили колышки с натянутыми красно-белыми лентами.
«Скорая помощь» все еще стояла на обочине дороги, хотя уже давно стало ясно, что никому она здесь не пригодится. Человек десять в жилетках с пугающей надписью «ФСБ» проходили метр за метром оцепленную территорию, собирая какие-то мелкие детали, обломки, клочки бумаги, и складывали все это в целлофановые пакеты. Чуть в стороне лежали три черных пластиковых мешка. Все зеваки понимали: трупы.
Деревенские жители не расходились, мужики стояли у околицы, тихо переговаривались: мол, участковый Васька сказал, что взорвался вертолет из президентского отряда, да вроде нет, такого не может быть, хотя может, такие белоснежные часто пролетают, когда в Ручье переговоры, но их всегда сопровождают военные вертушки, а этот был один.
Через час-полтора после инцидента в новостях прошла информация, что в окрестностях Красной Поляны потерпел крушение вертолет, на борту которого помимо двух членов экипажа находился президент крупнейшего финансово-промышленного холдинга «Бегемот» и одноименного банка – Глеб Георгиевич Игнатов, один из богатейших людей России. На месте аварии обнаружены три обгоревших трупа, работает следственный комитет.
Небольшой академгородок. Ярославская область. 1995 год
Зима в тот год была лютая. Морозы трещали, словно дрова в костре. Снежные шапки покрывали деревья полуметровым слоем.
На стареньких скрипучих качелях сидела Ольга, Петр раскачивал ее. Ольга смеялась:
– Петь, давай еще выше!
Петр с умилением смотрел на девушку, не переставая улыбаться счастливой детской улыбкой. Он просто млел от ее смеха, голоса, сияющих глаз под светлой челкой, которая задорно выбивалась из-под вязаной розовой шапки.
– Да куда же еще выше, бесстрашная ты какая, Олька! Слезай давай. Холодно.
– Крылатые качели летят, летят, летят, – напевала девушка.
Рядом на скамейке курил Глеб. Петр отпустил качели, подошел к нему:
–
– Да, вчера. В апреле у них День открытых дверей. Надо ехать. Но ехать не на что, денег совсем нет. Отцу и матери зарплату за последние три месяца выдали ватманом в рулоне. Охренели! Говорят, закроют скоро наш родной НИИ.
Петр вздохнул:
– Да, я это тоже слышал.
Глеб закурил вторую сигарету:
– Брошу завтра, – он задумчиво посмотрел на пачку, – бабла много курево сжирает. – Глеб помолчал, потом добавил: – Говорят, Зураб открывает казино в Доме культуры. Мать хочет туда посудомойкой. А ей нельзя с паром. У нее астма. Да и вообще. Не допущу, чтоб моя мать котлы мыла за всякими… Кандидат наук моет котлы! Приехали. Доперестраивались.
– А ты откуда про Зураба знаешь? – осторожно поинтересовался Петр.
– Слышал… – Глеб глубоко затянулся и бросил окурок в снег.
К ребятам подошла Ольга и по-хозяйски засунула замерзшие руки в карманы пальто Петра. Петр поцеловал ее в нос.
– Озябла совсем. Говорю, не сиди на холодном. Да и домой тебе уже пора, давай мы тебя проводим.
Петр и Глеб встали со скамейки, подхватили девушку с обеих сторон и пошли в сторону мрачных пятиэтажек. Оля, смеясь, поджала ноги и стала раскачиваться на крепких мужских руках, как на качелях.
Молодость брала свое…
– Петь, Ольку проводим, давай потом ко мне. Батя опять, видать, нажрется, на лестнице упадет, поможешь мне его дотащить.
– Так он же в завязке был, – удивился Петр.
– Да сколько он там был-то? Недели две. Опять сорвался.
Ольга внимательно посмотрела на Глеба, выпрямила согнутые ноги, моментально посерьезнела.
– Да, тяжело дяде Гоше. Всю жизнь посвятил науке, главный инженер НИИ был, переживает после сокращения.
– А твои-то как? – поинтересовался Глеб. – Занялись чем-то дельным?
– Ну, думаю, да. Мои предки молоды душой. Хотят осветить весь мир. Открыли ООО, общество с очень ограниченной ответственностью, поскольку отвечать нечем. Завтра подписывают контракт с китайцами. Первую поставку фейерверков ждут на следующей неделе. – Ольга явно гордилась своими родителями.
– Твои молодцы, перестроились. В хорошем смысле этого слова. Быстро адаптировались. Трудно, правда, начать свой бизнес. Фейерверки – продукт специфический. Тут разбираться надо. С кондачка не подойти. – Глеб достал пачку сигарет из кармана, посмотрел на нее, положил обратно.
Петр открыл перед Ольгой дверь подъезда. Она обернулась, посмотрела на Глеба:
– Пока, Глеб.
Глеб молча помахал. Петр и Ольга скрылись в подъезде.
На лестничной площадке Петр нежно поцеловал свою любимую.
– Приходи ко мне завтра, предки уйдут с самого утра. – Петр настойчиво раскрывал полы пальто Ольги.
Ольга отстранилась, чмокнула юношу в нос, достала ключи из кармана, открыла дверь, обернулась, послала Петру воздушный поцелуй и скрылась в квартире.
Глеб ждал друга у подъезда.