Правда
Шрифт:
— Это же наша Стража. Не понимаю, с чего бы ей возражать. А кроме того, может, ты разыщешь действительно старых людей и уточнишь у них насчет погоды? Вот, например, кто у нас самый старый житель города?
— Не знаю. Скорее всего, кто-нибудь из волшебников.
— Возможно, Не могла бы ты сходить в Университет и спросить там, помнят ли они более холодные зимы?
— Это здесь отпечатывают на бумаге всякие штуки? — раздался чей-то голос от двери.
Голос принадлежал невысокому человечку, чье красное лицо буквально лучилось — так, словно бы он только что услышал какую-то довольно сальную шутку.
—
Он поднял морковку, форма которой действительно была забавной. А лицо Вильяма мгновенно приобрело не менее забавный оттенок.
— Какая страннаяморковка, — сказала Сахарисса, критически рассматривая корнеплод. — Что скажешь, господин де Словв?
— Э… Э… Почему бы тебе не отправиться в Университет? А я разберусь с этим… посетителем, — выдавил Вильям, когда почувствовал, что к нему вернулся дар речи.
— Моя жена просто обхихикалась!
— У твоей жены замечательное чувство юмора. Тебе с ней очень повезло, — мрачно заметил Вильям.
— Жаль, вы не умеете отпечатывать картинки, а?
— Очень жаль. Правда, у меня и без того достаточно неприятностей, — буркнул Вильям, открывая блокнот.
Покончив с человечком и его уморительным корнеплодом, Вильям прошел в отпечатныи цех. Гномы о чем-то спорили, столпившись вокруг люка в полу.
— Насос снова замерз, — сообщил Хорошагора. — Не можем смешивать чернила. Старина Сыр говорит, где-то рядом был колодец…
Из люка донесся крик. Два гнома полезли вниз по лестнице.
— Господин Хорошагора, назови мне хоть одну причину, почему я должен отпечатать вот это. — Вильям передал ему написанную Сахариссой статью о состязании по выпечке и букетчеству. — По-моему, это просто… скучно.
Гном прочел статью.
— Я насчитал аж целых семьдесят три причины, — сообщил он. — Потому что здесь семьдесят три имени. Думаю, люди придут в восторг, увидев свои имена отпечатанными на бумаге.
— А как насчет голого мужика?
— Да… Жаль, ей не удалось узнать его имя. Снизу снова кто-то закричал.
— Может, слазаем посмотрим? — предложил Хорошагора.
Вильям ничуть не удивился, обнаружив, что небольшой подвал под сараем построен гораздо добротнее самого сарая. Впрочем, в Анк-Морпорке было полным-полно подвалов, которые на самом деле являлись вторыми или даже третьими этажами древних зданий, построенных в ту или иную прошлую эпоху, когда люди еще считали, что будущее будет длиться вечно. Потом река разливалась, приносила ил, стены надстраивались, а затем все повторялось вновь… Сейчас Анк-Морпорк стоял в основном на Анк-Морпорке. Поговаривали, будто бы человек с хорошим чувством пространственной ориентации и надежной киркой может пересечь весь город под землей, просто прорубая дыры в стенах.
У одной стены валялись ржавые банки и доски, прогнившие до состояния салфеток, а в самом центре стены виднелся заложенный кирпичами дверной проем, причем эти созданные намного позже кирпичи выглядели куда более дряхлыми и обшарпанными, чем камни, из которых был изначально сложен подвал.
— А что за этой дверью? — спросил Боддони.
— Вероятно, какая-нибудь очень старая улица, — ответил Вильям.
— У улиц тоже бывают подвалы? И что там хранят?
— Ну, когда река, разливаясь, затопляла город, горожане просто надстраивали стены, — объяснил Вильям. — Понимаешь, эта комната некогда находилась на первом этаже. Люди просто заложили кирпичом двери и окна и надстроили еще один этаж. Говорят, в некоторых районах города существует шесть или даже семь подземных уровней. Все они в основном забиты илом. Подчеркиваю, илом. Забиты. Я не просто так упомянул об этом, ведь…
— Я отыскиваю господина Вильяма де Словва, — пророкотал чей-то глас над их головами.
Над люком нависал огромный тролль.
— Это я, — сказал Вильям.
— Патриций ждет тебя, — сообщил тролль.
— Но у меня не назначена встреча с лордом Витинари!
— Конечно, — согласился тролль. — Ты удивишься, когда узнаешь, сколько людей даже не подозревают о том, что у них с патрицием назначена встреча. Так что поторопись. Ябы на твоем месте поторопился.
Тишину нарушало только тиканье часов. Вильям, терзаемый дурным предчувствием, наблюдал, как лорд Витинари, словно бы совсем забыв о его присутствии, уже в который раз читает «Правду».
— Очень интересный… документ, — наконец промолвил патриций, резко откладывая листок в сторону. — Но я вынужден спросить… Зачем?
— Это мое обычное новостное письмо, — пояснил Вильям. — Только немного расширенное. Э… Людям нравится быть в курсе.
— Каким людям?
— Ну… Всем. Всяким.
— Правда? Они сами тебе об этом сказали? Вильям проглотил комок в горле.
— Нет, конечно… Но я уже давно пишу письма с новостями…
— Разным влиятельным заграничным личностям, — кивнул лорд Витинари. — То есть людям, которым необходимознать. Для которых знание — неотъемлемая часть профессии. Но сейчас ты принялся торговать своими письмами на улице. Я не ошибаюсь?
— Все именно так, сэр.
— Интересно. В таком случае, с твоего позволения, я попробую привести одну аналогию. Государство — это в некотором роде старинная гребная галера. Гребцы — на нижних палубах, а на верхней — рулевой и прочие командиры. И все они заинтересованы в одном: чтобы корабль не пошел ко дну. Вот только гребцам вовсе не обязательно знать о каждой мели, которую удалось миновать, о каждом столкновении, которого сумели избежать. Это их только расстроит, а значит, они могут сбиться с ритма, ну и так далее. А гребцы должны грести. Вот и все, что им нужно знать, гм?
— А еще о том, что у них хороший рулевой, — добавил Вильям, не сдержавшись. Фраза вырвалась сама собой. Вырвалась и повисла в воздухе.
Лорд Витинари наградил его взглядом, который длился на несколько секунд дольше, чем это было необходимо. А потом его лицо вдруграсплылось в широкой улыбке.
— Определенно. И это они тоже должны знать, ты прав. В конце концов, у нас ведь сейчас век слов. Пятьдесят шесть человек пострадали в пьяной драке? Изумительно. А какие новости ты еще припас?