Праведные клятвы

Кэррингтон-Рассел Киа

— Хани. — он произносит мое имя, и ощущение, будто мою кожу покрывают перья.

Эгоистично с его стороны, иметь такую большую силу. Прошел всего лишь день со дня рождения Крю, и он, кажется, быстро пришел в себя после того, как я оставила его в кладовке с безумным стояком. По правде говоря, мне было чертовски приятно оставить его в таком состоянии, но я не хотела иметь дело с последствиями. Потому что по его взгляду на меня, я поняла, что он хочет сорвать с меня всю одежду, и если бы я не ушла, я бы позволила ему.

— У меня рабочее мероприятие. Ты можешь пойти со мной? —

Он одет в сшитый на заказ белый костюм. Идеально безупречен, как всегда. Такой контраст с татуированным мужчиной под костюмом. Ну, по крайней мере, с человеком, которого он мне показал.

— Ты не мог бы попросить кого-нибудь другого? — беспечно спрашиваю я, прислоняясь к дверному косяку. Признаться, мне нравится эта часть контроля и власти, которую я имею над ним. Над человеком, который берет все, что ему заблагорассудится, но не берет ничего у меня, пока я сама не дам это.

— Нет, это своего рода смешанный вечер. Одна из моих вечеринок, и я хочу, чтобы ты была рядом со мной.

— Что это вообще значит?

— Это значит, что мой эскорт и высокопоставленные клиенты придут туда, чтобы пообщаться. Быстрые свидания для богатых. По сути, дегустационное меню.

— И что, ты хочешь, чтобы я пошла дегустировать других мужчин?

Его смех зловещий.

Это чертовски большое «нет».

— Нет, ты не будешь этого делать. Я предпочитаю, чтобы рядом была женщина. Не только клиенты-мужчины, клиентки-женщины также ищут мужчин-сопровождающих. Многие из них любят подойти и спросить, сколько стоят мои услуги. Которые, к слову, не включены.

— Значит, если бы я заплатила тебе, скажем… двадцать миллионов, я смогла бы остаться с тобой на ночь? — дразню его я.

— Нет, не за деньги. Но я развлеку тебя бесплатно, — отвечает Доусон, поддразнивая меня в ответ.

— Я все еще злюсь на тебя, так почему же должна идти с тобой?

— Ты все еще не закрыла дверь перед моим носом, — отмечает он.

Я выгибаю бровь, скрестив руки на груди.

— И ты оставила меня заканчивать то, что ты начала в кладовке ресторана, так что думаю, ты можешь сделать это для меня.

Я посмеиваюсь.

— Неужели бедный салатный лист был изнасилован?

— Так уж вышло, что там была пачка салфеток, — говорит он с настороженной улыбкой.

Я запрокидываю голову и смеюсь. Блядь, возможно, теперь я чувствую себя немного виноватой.

Закусываю губу, не в силах сдержать улыбку, и в знак поражения вскидываю руки вверх.

— Что мне надеть? — спрашиваю я, отступая назад, чтобы показать ему, что я одета в ночную рубашку и вообще не собиралась выходить сегодня вечером.

— У тебя есть платье?

Я поднимаю на него бровь.

— Мероприятие настолько шикарное?

Он кивает.

— Боюсь, что так.

— Хорошо. Я буду готова через двадцать минут.

Пытаюсь закрыть дверь перед его носом, но он меня останавливает.

— Ты не собираешься меня пригласить?

Я мило улыбаюсь и говорю:

— Нет.

А затем закрываю дверь. Стою и жду, думая, что он откроет ее, а

когда он этого не делает, направляюсь к своему шкафу. Я точно знаю какое платье могу надеть. Я купила его, когда впервые приехала сюда, но у меня еще не было возможности надеть его. Дома у меня сотни платьев, но в этом платье есть что-то, что мне по-настоящему нравится. Возможно, это медовый цвет. Я вытаскиваю его и еще раз восхищаюсь им, прежде чем надеть и иду в ванную, чтобы поправить волосы, наношу легкий тональный крем и помаду. Я полна решимости дать ему минимум.

Я всегда часами суетилась на подобных мероприятиях. Мне нужно было идеально уложить волосы. Идеально нанести макияж. Идеально представить себя. Теперь я чувствую себя комфортно, отбросив это на второй план. Доусон примет меня такой, какая я есть, или не примет вообще.

Закончив, я смотрю на себя в зеркало. На губах нюдовая помада, а шелковое платье идеально облегает грудь и бедра. Оглядываюсь через плечо, оценивая низкий вырез на спине. Могу представить, как Дафна восклицает: «Пиздец как горячо!» и хлопает в знак одобрения. Это вызывает улыбку на моем лице.

Открываю дверь и выхожу, но обнаруживаю, что он все еще ждет.

— Я готова. Лучше бы это того стоило, потому что пока я не могу решить, насколько мне следует тебя ненавидеть.

— Секс на почве ненависти — лучший секс, но мы можем поиграть позже, — тянет он.

— Думаешь? — отвечаю я, заходя вместе с ним в лифт. Мы стоим молча, напряжение между нами живое, дышащее. Уверена, что когда он выдыхает, я вдыхаю. Мы выходим из вестибюля и подходим к ожидающей машине, водитель которой держит дверь открытой и ждет нас. Доусон протягивает мне руку, когда я вхожу, опасаясь своих медовых каблуков. Цветовой контраст идеально сочетается с моей загорелой кожей. Он открывает дверь с другой стороны машины и садится рядом со мной.

Он поправляется, когда водитель трогается с места. Я внимательно наблюдаю за ним, борясь со всеми побуждениями оседлать его. Это жестоко, что он такой блядски красивый.

— Не хочешь поиграть позже? — спрашивает Доусон, поворачиваясь ко мне лицом.

— Нисколько. Тебе нужна была помощь, поэтому я здесь. Ожидаю, что однажды ты вернешь мне эту услугу. В конце концов, я Риччи.

Он улыбается и кладет руку мне на колено. Тепло распространяется по моему телу, и мой клитор начинает пульсировать для него. Выжидательно, требовательно и слепо.

— О, так вот как мы это называем? Одолжение?

Я отвожу взгляд от его руки, думая обо всем, на что способны эти пальцы.

— А это не так?

— Я возвращаю одолжения другими способами.

— Тогда уверена, что Крю очень счастливый человек. У вас двоих прекрасная дружба.

Он смеется над этим, и я не могу не улыбнуться вместе с ним и отвожу взгляд.

— Сегодня ты выглядишь нереально красиво, но хочешь знать, когда ты выглядишь лучше?

Я не спрашиваю его, когда, но ему все равно, и он в конечном счете отвечает на свой вопрос. Я пытаюсь избежать его взгляда, потому что мое тело — коварная штука. Конечно, я могу продержаться с ним в машине две минуты, не срывая с себя одежду.