Праведные клятвы
Шрифт:
Вокруг меня поднимается шепот, но мои сотрудники и эскорт быстро поднимают настроение улыбками и небольшими ласками. Это испытание, урок, быстро игнорируется.
Через несколько шагов я снова рядом с Хани.
— Я действительно ненавижу твою компанию, — говорит она. Я снова хватаю ее за руку и веду вверх по лестнице, но судя по тому, как она идет, можно подумать, что особняк принадлежит ей.
— Я уволю любого, кто тебе не понравится. — Ее глаза сужаются, когда я тянусь за ключом и вытаскиваю его. Отпирая дверь, она входит,
— Все это я тоже ненавижу. — Она машет рукой в сторону места, которое мы только что покинули.
Я чувствую, как дергаются мышцы моей челюсти. И я не могу ничего поделать, так как частично принимаю это на свой счет. На этих группах я построил свою империю.
— Ты бы попросила меня прекратить посещать подобные мероприятия? — спрашиваю я.
Она смотрит на меня и говорит:
— Что? Нет.
— Потому что я могу.
Я серьезно. Я могу отойти в сторону. Появляться только на определенных мероприятиях, а не на всех.
— Перестань пытаться меня смягчить, — кричит она, расстроенная. Мой член дергается, и я не знаю, почему я нахожу ее вспыльчивый характер таким очаровательным и соблазнительным.
— Работает? — спрашиваю я, подходя к кровати и садясь на нее. Когда она не отвечает, я спрашиваю: — Кто тебя научил так бить?
— Думаешь, Райя единственная, кто умеет драться? — Она фыркает. — Нас обоих с юных лет учили различным формам борьбы. Хотя все остальные мои драки заканчивались тем, что я и девушка, лежащая на земле, били друг друга.
— Кто выигрывал? — Я спрашиваю.
Она заправляет волосы за ухо.
— Конечно я.
ГЛАВА 38
Хани
Не уверена, что мне нравится, как он на меня смотрит. Ведь он смотрит не так, как обычно, и я чувствую, что в нем что-то изменилось. Не буду притворяться, что он всегда смотрел на меня без желания, но сейчас я знаю: это именно оно, и, возможно, даже больше.
Я остаюсь на месте, а Доусон сидит на краю кровати. Он словно говорит мне тысячу слов одним взглядом, и я не до конца понимаю, откуда во мне это знание. Так было всегда. Это словно неизбежность. Он снимает пиджак и кладет его рядом с собой, а потом похлопывает по кровати с другой стороны, приглашая меня присесть.
— Я пришла сюда не ради секса, — заявляю я.
— Нет, не для этого, — соглашается он. — Но мы все равно им займемся. — Он снова похлопывает по кровати.
Блядь, как же меня раздражает его самоуверенность. И моя собственная слабость тоже — ведь он прав, скорее всего, так и будет.
Я взмахиваю руками.
— Почему ты вообще привел меня на это мероприятие, Доусон?
Он тяжело выдыхает и внимательно смотрит на меня. Его проницательный взгляд не дает ни малейшего намека на ответ.
— Никогда не понимаю, о чем ты думаешь, — признаюсь я. А ведь я выросла среди мужчин, подобных ему.
Но Доусона мне хочется понять.
Мне нужно знать.
Мне нужно знать, что
Что я не единственная, кто уязвим в этой странной связи между нами.
— Я хотел увидеть, как ты поведешь себя в этой ситуации.
Я рассерженно фыркаю.
— Ты устроил это, чтобы испытать меня? Потому что я только что врезала по лицу одному из твоих клиентов.
— Это просто приятный бонус. Но нет, дело не в проверке. — Он словно подбирает слова, и это не в его стиле.
— Ради всего святого, Доусон. Говори, — требую я. — Скажи мне хоть что-то, наконец.
Он медлит, соединяя руки, и начинает.
— Я всегда, сколько себя помню, выражал привязанность через тело. Этот мир, в котором я живу, уже настолько стал частью меня во многих смыслах, Хани, а ты не отсюда.
Я обнимаю себя руками, чувствуя, как трещинка уязвимости наконец появляется на его броне. Этот могущественный человек наконец дает мне за что зацепиться.
— Я пытался бороться с этим притяжением к тебе. Но вот мы здесь. Я привел тебя сюда, потому что, честно говоря, думал, что ты сбежишь.
— Ты хочешь, чтобы я сбежала? — спрашиваю я, удивляясь.
— Это эгоистично, но в то же время я не могу тебя отпустить, — признается он. — Не отпущу, — поправляется, и темное, угрожающее выражение проступает на его лице. — Все это — часть моего уродства. И никогда в жизни мне не хотелось оправдываться или извиняться за это. Пока я не встретил тебя. Я не хороший человек, но хочу стать лучшей версией себя. Ради тебя.
Мои брови сходятся от непонимания. Такой момент слабости — последнее, чего я ожидала от Доусона. Но теперь всё становится на свои места — его постоянные отталкивания, притяжение и борьба. Те моменты, когда я думала, что с ним что-то не так. И это самая честная исповедь, которую я когда-либо слышала от мужчины. Даже мой отец никогда не осмелился бы раскрыть свои слабости передо мной.
Я медленно сажусь рядом с ним. Это что, его способ… получить одобрение? Может быть, даже принятие? Мужчина, которому не нужно ни одобрение, ни извинения, просит этого у меня? И это не просто кто-то. Это Доусон. Идеальный, безупречный Доусон. Он беспощаден. Но я осознаю, что теперь, для меня, возможно, он может быть чем-то большим.
Чувствую, как меня захлестывает тепло.
Я этого хочу. И он это знает.
Не могу притвориться, будто мне не нравится всё, что он делает. Мне нравится. Всё. И я задумываюсь, всегда ли ты должен чувствовать это к каждому, с кем оказываешься в постели. Опыт у меня небольшой, но к Доусону я всегда испытывала невероятное влечение. Это просто бессмысленно отрицать.
— Думаю, нам не стоит заниматься сексом, — говорю я, чувствуя, как он на мгновение оценивает смену темы.
— А я думаю, стоит. Я знаю, как доставить тебе удовольствие, — отвечает он.