Праведные клятвы
Шрифт:
— Не стоит так шутить и играть с моими чувствами, — издевательски ругается он, когда к нам приближается мужчина. Он подходит к Доусону сзади и бросает на меня короткий взгляд, прежде чем сосредоточиться на Доусоне.
— Эдгар, — приветствует Доусон.
— Доусон.
— Все в порядке? — спрашивает Доусон.
— Да, просто небольшая сводка новостей. Хотите обсудить это перед вашим клиентом? — спрашивает Эдгар, кивая мне.
— Я не… — я качаю головой, и он смотрит на меня.
— Я видел, как
Меня охватывает шок, и я задыхаюсь.
— Эдгар, я плачу тебе не за разговоры, так что заткнись и разберись с ситуацией. — Я смотрю, как его сотрудник уходит, и чувствую себя крайне осуждаемой. Я предполагала, что здесь никто не знает, кто я такая. Но опять же, у каждой эксклюзивной группы общества в пруду не так уж и много рыбы.
Доусон поворачивается ко мне и осторожно берет бокал из моей руки.
— Не расстраивайся. У Эдгара длинный язык, но он хорошо справляется со своей работой.
— Я пришла сюда не для того, чтобы меня осуждали, Доусон. Может быть, мне стоит уйти, чтобы никого не смущала наша… дружба.
Я собираюсь уйти, но он хватает меня за руку.
— Никто не может уйти. Как только все участники здесь, двери запираются.
— Что? Почему? — спрашиваю я, глядя на двери и видя там охранников.
— Это для защиты. Нельзя пронести камеры, и незваные люди не могут войти.
— И даже ты не можешь уйти?
— Даже я. Это правило придумали не просто так, Хани.
Я оглядываюсь вокруг, чувствуя себя в ловушке, пока люди вокруг нас общаются.
— Ты не говорил мне ничего из этого до того, как я вошла сюда, — шиплю я. — Я не буду стоять здесь и считаться твоей игрушкой всю ночь.
— Ты не моя игрушка, — серьезно говорит он, и его рука тянется к одному из локонов, обрамляющих мое лицо. Это странно интимно. — Хотя у меня здесь есть комната, в которую никому не разрешается входить и от которой ни у кого нет ключа.
Такое чувство, буто среди всех этих светских, красивых людей, есть только мы с Доусоном. Все остальные, не имеют значения. И, конечно, я приехала сюда не ради них. Я приехала ради него.
— Отведи меня туда.
Он не колеблется, прежде чем схватить меня за руку и начать идти.
ГЛАВА 37
Доусон
— Доусон.
Один из завсегдатаев, который уходил домой со всем эскортом, который когда-либо у меня был под рукой на подобных мероприятиях, хлопает меня по плечу, когда я пытаюсь сбежать с Хани. Хани вырывается из моих рук, но я снова тянусь, чтобы схватить ее. Мне плевать, что о ней думают эти люди. Они ее не знают, а я и не хочу, чтобы они ее знали. Я привел её сюда не ради них. Все дело было в ней и в том, сможет ли она принять эту часть моего мира.
И ей не нужно становиться невидимой, чтобы освободить для них
Она могла делать это на мероприятиях своего отца, но никогда не будет делать этого на моих.
Эта красивая женщина выше всех этих людей.
— О, Доусон, однажды ты присоединишься к нам. Пожалуйста, скажи, что присоединишься, — выпаливает миссис Лэддл. Она всегда предлагала мне это, фантазируя, что я присоединюсь к эскорту в ее уникальных сексуальных вкусах.
Быстро оценив ситуацию, Хани принимает мое прикосновение.
— Доусон, — повелительно говорит Хани позади меня, сжимая мою руку в своей.
— Ты что не знаешь правил? Невежливо перебивать кого-то, — огрызается миссис Лэддл на Хани.
— Простите, — говорит Хани, подходя ко мне. — Но что вы мне только что сказали?
Мне не нужно перебивать, потому что я вижу огонь в ее глазах.
Она злится, и это горячо.
— Ты слышала меня. Думаешь, только потому, что тебе удалось вцепиться своими коготками в него, у тебя больше прав и ты выше нас? — огрызается миссис Лэддл.
Я нахожу ситуацию почти смехотворной. Если бы эти люди знали, кем на самом деле была Хани и из какой семьи она родом…
Взгляд Хани сужается, и это тот же взгляд, который бросают ее отец и сестра, когда смотрят на кого-то сверху вниз.
— На вашем месте я бы прямо сейчас заткнулась, — предупреждает она.
— К счастью, я не ты. И я не подчиняюсь приказам маленьких девочек, — женщина задирает нос, а затем говорит во всеуслышание, — ты мерзкая шлюха.
Рука Хани отпускает мою, и прежде чем я успеваю ее остановить, ее кулак касается лица миссис Лэддл, и слышен хруст костей.
Я видел насилие гораздо хуже этого. Но от Хани я этого не ожидал. И она была чертовски быстрой и точной. Она отступает назад, приглаживая платье, следя за тем, чтобы все было на своем месте, как будто не она сама участвовала в этом только что.
Пожилая женщина лежит на полу, держась за кровоточащий нос, а несколько моих сотрудников помогают ей.
— Тебе нужен урок манер, сука, — говорит Хани и отворачивается, ее волосы развеваются, а затем движется в том направлении, куда мы направлялись.
Я уже слышу, как завтра Лесли читает мне лекцию о поведении Хани, но я никогда не буду извиняться за что, что делает Хани. Во всяком случае, я узнал, что мой милый горшочек с медом не так беспомощен, как я когда-то думал.
— Ты просто собираешься позволить ей это сделать? — вскрикивает Миссис Лэддл.
— Уверен, вы знаете, что мы не одобряем поведение или высказывания, критикующие наши услуги. Мы не любим термин — шлюха. — Я щелкаю пальцами и указываю на миссис Лэддл, и охрана спешит ее прогнать. — Но вечеринка продолжится, только среди друзей, — добавляю я.