Правила качка
Шрифт:
— Это все часть любви к себе, Тэдди.
— И я уверена, что ты очень себя любишь, — раздается ее тихий смешок.
Она и понятия не имеет.
— А почему тебя это вообще волнует? — спрашивает Тэдди.
— Не знаю, ты сама заговорила об этом, а я просто поддержал.
— Вообще-то я этого не делала.
— Делала. Ты такая… — моя речь становится пронзительной, когда я подражаю ее девичьему голосу, — ты, должно быть, проводишь много времени, бла-бла-бла... ну, ты понимаешь.
—
— Но ты это сказала.
— Ладно. Мне просто любопытно, понятно? Подай на меня в суд. Ты такой гигантский парень, который должен быть… — Она останавливает себя.
— Выкладывай, Тэдди. Перестань колебаться.
Это сводит меня с ума!
— Прекрасно! Ты такой гигантский парень, который должен быть... очень взволнован. Ну вот, теперь ты счастлив?
— И под взволнован ты подразумеваешь…
— Возбужден, понятно? — Слова вырвались у нее сами собой. — Слава богу, темно, а то у меня лицо горит.
Ага. Я заставил ее произнести слово «возбужден», и она стесняется, и это прекрасно.
— А ты разве нет? Не возбуждена?
— Э-э... когда у меня есть время? И, пожалуйста, перестань произносить это слово — оно ужасно. Это хуже, чем слово «влажный». Или «сквирт».
Она ненавидит слово «влажный»? А что плохого в слове «влажный»?
— Тебе не нравится возбуждение? У тебя нет времени на возбуждение? — Я повторяю это дважды, просто чтобы смутить ее. — Ты что, издеваешься надо мной? У каждого есть время, чтобы возбудиться. Да что с тобой такое, черт возьми?
— Это совершенно нормально — не быть заведенной все время.
— Нет. Это не нормально.
По крайней мере, я так думаю.
— Откуда ты вообще знаешь? Ты же не женщина.
— Нет, но я достаточно насмотрелся на них в кампусе и на вечеринках, чтобы понять, что большинство из них — помешанные на сексе сумасшедшие.
— Ты сейчас под кайфом? — рявкает Тэдди на меня из темноты. — И с кем это ты тусуешься? Абсолютно никто не бегает по кампусу, как помешанный на сексе сумасшедший, за исключением, может быть, парней.
— Ложь. Я не помешанный на сексе сумасшедший.
— Тогда кто же ты? Потому что я сомневаюсь, что ты девственник.
Определенно не девственник.
— Нет. Я просто отгородился от девушек, когда они начали доставлять мне слишком много хлопот.
— Хлопот? И каких же?
— Ну, знаешь, желание серьезных отношений и все такое.
— А, так ты один из этих… — Она вытягивает это слово, как будто наконец-то разгадала мой код, с удовлетворением вплетая каждый слог. — Обязательствофоб.
— Ты все равно не поймешь.
— Пфф. Испытай меня.
— Нет. У нас не
Особенно в середине ночи.
— О, но это так. — Если бы мы сидели за столом, она бы скрестила руки на груди и откинулась назад, ожидая моего ответа, как босс. Бросив на меня смиряющий взгляд. Пыхтя сигарой, она бы убивала меня своим молчанием.
— Давай просто согласимся не соглашаться, ладно? Мне не нужно объяснять, почему я не люблю встречаться, а тебе не нужно объяснять, почему тебе не нравится трогать себя.
— О, боже мой!
Я разворачиваюсь, перекатываюсь на спину, пристально смотрю в потолок в кромешной тьме.
— У меня к тебе вопрос: а что, если мне это так понравится, что я никогда не захочу заниматься сексом с парнем?
— Если тебе так понравится дрочить, что ты никогда не захочешь заниматься сексом с чуваком? Я даже не знаю, как на это реагировать, Тэдди.
Эта мысль непостижима.
— Но ведь именно это и случилось с тобой, верно? Ты мастурбировал один. Тебе не нужна женщина. У тебя есть две руки, чтобы быть удовлетворенными.
Вероятно, в этом есть доля правды, но:
— Иногда этого недостаточно.
Иисус. Почему я признался в этом вслух?
— Я могла бы спросить, но не буду. Ты не можешь заменить настоящую близость, Кип, как бы сильно ты ни старался.
— Спасибо, мам. Я буду иметь это в виду.
Тэдди дает мне только несколько секунд передышки, прежде чем ударяет меня своим следующим нападением.
— А почему тебе не нравится, когда к тебе приходят люди?
Я глубоко и громко вздыхаю в темноту, заложив руки за голову.
— А кто сказал, что мне не нравится, когда ко мне приходят люди?
Я чувствую, как она пожимает плечами, когда матрас колышется, хотя и не вижу этого.
— Я просто предположила, поскольку у тебя никогда не бывает гостей. — Она делает неуверенную паузу. — Это потому, что ты смущаешься?
Она что, серьезно?
— Смущаюсь из-за чего?
— Что ты... что твой ... — Она запинается, подыскивая нужные слова.
Я жду.
— Совершенно очевидно, что у тебя есть деньги, ясно?
Тэдди и понятия не имеет.
— Не думаю, что тебе следует стыдиться этого, — продолжает она в темноте.
— Вовсе нет.
— Как скажешь, Киплинг Кармайкл. — Тэдди смеется, шевеля пальцами ног. Они изящные и маленькие, и все еще хорошо спрятаны подо мной. — Боже, даже это имя звучит... богато, как будто ты должен быть на яхте где-то в Тихом океане.
Точнее, в Атлантическом океане. Именно там пришвартована яхта на какой-то пристани с яхт-клубом, рядом с одним из нескольких домов отдыха Кармайклов.