Правитель Аляски
Шрифт:
— Да что уж там, ваша светлость, таиться, — чистосердечно отвечал монах. — И не спрашивали, потому как губернатор наш, дон де ла Гарра, получил извещение из Мексики, что Испания в состоянии войны с Россией скоро будет. Тут уж, сами понимаете, не до хлеба.
Новость эта поразила Резанова, но, насколько он понимал ход мировых событий, принимать её за чистую монету не стоило.
— Вздор! — с показным весельем рассмеялся Резанов. — Да как вы можете верить в такое! Я бы и не подумал идти сюда на своём корабле, если б слышал хоть что-то подобное.
— И мы так считаем, ваша честь, — отвечал словоохотливый монах, — да ведь нет,
«Дыма без огня и впрямь не бывает, — подумал Резанов, — но кто же тут раздувает этот огонь?»
У ворот форта был выстроен взвод солдат. Увидев приближающихся всадников, они взяли на караул.
Облачённый в мундир губернатор встретил почётного гостя во дворе крепости. Де ла Гарра был довольно тучен и уже в годах. Его обрамленное сединой лицо выражало полное расположение к высокому посланнику России.
После церемоний знакомства и обмена любезностями все были приглашены на обед, во время которого Резанов имел возможность ещё раз пространно поблагодарить и коменданта, дона Хосе де Аргуэлло, сухощавого, с внешностью видавшего виды старого солдата, и губернатора за доброту и любезность, проявленные в этом доме к русским морякам. Не преминул он отметить и гостеприимство здешних миссионеров, пользуясь их присутствием за столом.
— В беседах со святыми отцами, — с любезной улыбкой говорил Резанов, готовя почву для предстоящего более серьёзного разговора с губернатором, — мы нашли полное понимание наших нужд и способов их взаимного удовлетворения.
Эту тему он продолжил во время беседы один на один с губернатором. Говорили по-французски, которым де ла Гарра владел почти столь же свободно, как и Резанов.
— Надеюсь, сеньор, — начал Резанов, — вам подробно доложили о том, кто я такой, и о цели моего приезда в Калифорнию. Во избежание возможных недоразумений хотел бы ещё раз напомнить, что я прибыл сюда не столько по делам русской кругосветной экспедиции, завершение которой уже не требует моего личного участия, а как совладелец и главный администратор Российско-Американской компании и полномочный посланник нашего государя императора в Тихоокеанском регионе. Извините мою настойчивость в желании поскорее решить мои дела здесь, но время мне дорого, и вопрос, который я хотел бы обсудить с вашей честью, не терпит отлагательства. Я имею поручение от императора изучить состояние наших американских владений и, если потребуется, принять все меры к их дальнейшему процветанию. Вникнув на месте в дела, вижу, что дальнейшее благо наших колоний в немалой степени зависеть будет от установления дружественных и коммерческих связей с нашими ближайшими соседями на юге, то есть с вами — с испанскими владениями в Калифорнии. Убеждён, что это послужит благу не только тех отдалённых от метрополий областей, которые мы с вами представляем. Это будет способствовать и укреплению дружеских отношений между двумя нашими великими державами. Мы с вами находимся в равно затруднительном положении из-за тех сложностей, с которыми сопряжена доставка сюда необходимых товаров.
Губернатор, полулёжа в кресле со свободно вытянутыми ногами, внимательно слушал Резанова, испытующе глядя на него из-под кустистых седых бровей.
— При всех богатствах наших американских владений, — продолжал Резанов, — земля там из-за особенностей климата не способна родить хлеб. Мы могли бы закупать хлеб в Кантоне или в других местах. Но для чего устраивать нам эти дальние вояжи, когда Калифорния
На этом полувопросе-полуутверждении Резанов прервал поток своего красноречия, чтобы дать возможность собеседнику высказать и собственные взгляды по затронутой теме.
Губернатор осторожно уточнил:
— Насколько я осведомлён, сеньор Резанов, вы отправили бывшие с вами в кругосветном плавании корабли обратно в Россию.
— Да, это так. Но император поручил мне задержаться здесь...
— Вопросы, которые вы затрагиваете, слишком серьёзны, и я буду обязан подробно информировать о нашей беседе находящегося в Мексике вицероя. Я был бы очень признателен вам, сеньор Резанов, если бы вы показали мне бумаги, представляющие вас дворам европейских держав как главу русской кругосветной экспедиции.
— С этим не будет никаких затруднений, — легко ответил Резанов, — такие бумаги и рекомендательные письма хранятся в моей каюте на корабле, и завтра же я ознакомлю вас с ними.
— Сколько же хлеба вам потребно?
— Я бы взял столько, сколько примет вместо балласта мой корабль. Если качество его и цены удовлетворят нас, я собираюсь поставить его не только нашим американским селениям, но и на Камчатку, где тоже есть в нём большая потребность. Вы видели мой корабль. Он не велик. И эту торговую сделку, если мы её заключим, я буду рассматривать лишь как первый успешный опыт будущих более крупных наших с вами торговых операций.
— Хочу предупредить вас, сеньор Резанов, самое большее, что я могу позволить вам здесь, так это купить хлеб на пиастры. Да и на это иду исключительно из личного к вам расположения. Насчёт же прочих товаров никаких решений без позволения правительства принять не могу.
— Пусть будет так, — скрывая радость, быстро ответил Резанов. — Я вполне вас понимаю. Миссионеры говорили, что хлеб у них есть, и я готов платить за него пиастрами. Если же вам надо дать отчёт о своих действиях, вы представите квитанции вицерою. А уж куда монахи употребят полученные деньги, это, согласитесь, их дело.
— Я понимаю, — усмехнулся губернатор, — на что вы намекаете. Мол, закройте глаза на торговые сделки со святыми отцами. Но это, повторяю, вопрос совсем не шуточный. Я имею строгие предписания, запрещающие допускать здесь торговлю с иностранными кораблями. Лет пять назад зимовали у нас по необходимости моряки из Бостона. Чтобы помочь им выжить, я из человеколюбия распорядился поставить на судно провизию. У них не было наличных денег. Я принял в счёт долга некоторые товары и, как положено, обо всём сообщил вицерою. В результате получил от него выговор: на сей раз, мол, прощаю, но впредь никогда не давать повода иностранцам посещать наши порты.
— Я вполне представляю ваши трудности, — заспешил Резанов, боясь, как бы подобный поворот беседы не навёл губернатора на мысль, что он поторопился со своим решением. — Но насчёт хлеба мы, кажется, договорились?
— Хлеб вы получите, — твёрдо ответил губернатор. Видно, он был из тех людей, кто, ценя своё слово, не отменяет уже принятых решений.
— Что ж, в таком случае я распоряжусь выгружать балласт. — Резанов встал.
Губернатор де ла Гарра, опираясь на подлокотники кресла, не без труда перевёл себя из горизонтального положения в вертикальное. После долгого верхового пути из Монтерея у него побаливали кости: дал знать о себе тревоживший его время от времени ревматизм.