Правительницы России
Шрифт:
Меж тем 6 августа 1758 года, так и не дождавшись суда, внезапно скончался находящийся под арестом фельдмаршал Апраксин. Он умер, как сообщалось, от паралича сердца, но по Петербургу тут же распространились слухи о насильственной смерти — ведь это случилось, когда он был в заточении. Ещё более убедило сторонников этой версии то, что фельдмаршала похоронили без положенных ему по чину воинских почестей, наспех и втайне от всех на кладбище Александро-Невской лавры.
Косвенным признанием невиновности Апраксина было то, что все привлечённые к следствию по делу Бестужева — а оно возникло после ареста Апраксина, — были либо понижены в должностях, либо высланы из Петербурга в свои деревни, но никто не понёс уголовного наказания.
Екатерина ещё некоторое время пребывала в немилости у императрицы, но после того, как попросила отпустить её в Цербст, к родителям, чтобы не испытывать унижений и оскорбительных для неё подозрений, Елизавета Петровна сменила гнев на милость и восстановила с невесткой прежние отношения.
А на театре военных действий удачи сменялись неудачами, и, как следствие этого, сменялись и главнокомандующие: Фермера в июне 1759 года сменил фельдмаршал граф Пётр Семёнович Салтыков, а в сентябре 1760 года появился ещё один фельдмаршал, граф Александр Борисович Бутурлин. Любимец императрицы блеснул мимолётной удачей — без боя занял Берлин, малочисленный гарнизон которого ушёл из города при приближении русского кавалерийского отряда.
Однако через трое суток также поспешно ретировались и русские, узнав о подходе к столице Пруссии превосходящих сил Фридриха II. Диверсия на Берлин ничего не изменила в ходе войны. А решающим для её исхода оказалась не военная кампания, а приход к власти в Англии нового правительства, которое отказало Пруссии в дальнейших денежных субсидиях.
Братья Орловы
Следствие по делу Бестужева всё же бросило тень на Понятовского, он вынужден был оставить свой пост и уехать в Польшу.
После отъезда Понятовского из Петербурга Екатерина недолго пребывала в одиночестве. На сей раз её избранником оказался один из самых популярных гвардейских офицеров, красавец, силач, буян и задира двадцатипятилетний Григорий Григорьевич Орлов, один из пяти братьев Орловых, четверо из которых служили в гвардейских полках, дислоцированных в Петербурге.
Орловы происходили из тверских дворян и своё благородное происхождение могли подтвердить грамотой, относящейся к концу XVI века, основателем своего рода они считали помещика Лукьяна Ивановича Орлова, владельца села Люткино Бежецкого уезда Тверской губернии.
Его внук Иван Иванович Орлов в конце XVII века служил подполковником одного из московских стрелецких полков. Его полк выступил против Петра, и когда царь примчался из Вены выводить крамолу, то среди тех, кто был приговорён к смерти, оказался и Иван Орлов. Когда Орлова и его товарищей привели к эшафоту, вдруг приехал Пётр и поднялся на эшафот, став рядом с палачом. А вскоре на помост ступил Иван Орлов. И как только он поднялся, под ноги ему подкатилась отрубленная стрелецкая голова. Орлов засмеялся и пнул голову так, что та слетела с помоста на землю. А после этого тут же подошёл к плахе и с улыбкой сказал Петру: «Отодвинься, государь, здесь не твоё место — моё». И с улыбкой положил голову на плаху.
— Как звать тебя? — спросил Пётр.
— Зовут Иваном, а кличут Орлом, — ответил мятежник.
Петру понравилось и то, что он видел, и слова, ему сказанные, и он помиловал Орлова за бесстрашие и удаль, сказав:
— Иди вон, да только не смей больше бунтовать. Мне и самому смельчаки надобны.
Таким был родной дед братьев Орловых. А их отцом стал сын Ивана Ивановича — Григорий Иванович. Он тоже с юных лет попал в солдаты, провёл в походах и сражениях всё царствование Петра I, участвуя и в Северной войне, и в Прутском походе. К концу Северной войны он был командиром Ингерманландского полка — одного из лучших армейских пехотных полков России, первым командиром которого был сам Александр Данилович Меншиков. Григорий Иванович Орлов был лично известен Петру I и с гордостью носил на золотой цепи его портрет, подаренный самим императором.
Всё было бы хорошо, но не везло Григорию Ивановичу в делах семейных: хотел он иметь потомство, да не дал ему Бог детей. Так и жил он с бесплодной женой, пока та не умерла, оставив его бобылём. Было вдовцу в ту пору пятьдесят два года, но бурлила в нём кровь Орловых, и бесшабашная удаль не оставляла старика, не оставляла его и надежда родить и взрастить детей. И в 1733 году он женился на собственной племяннице — на шестнадцатилетней красавице Лукерье Ивановне Зиновьевой, и она за восемь лет родила ему шестерых сыновей: Ивана, Григория, Алексея, Фёдора, Михаила и Владимира.
Только один из них, Михаил, умер во младенчестве, остальные же выросли красавцами и богатырями.
Женитьба заставила Орлова-отца выйти в отставку. Ему дали чин генерал-майора, но вскоре вновь призвали на службу, на сей раз — статскую, предложив пост Новгородского губернатора. Он умер в этой должности в 1746 году, на шестьдесят втором году жизни. В то время его старшему сыну, Ивану, было тринадцать лет, а младшему, Владимиру, три года. Оставшись одна, Лукерья Ивановна не смогла дать своим сыновьям хорошего домашнего воспитания, но вырастила их необычайно здоровыми, сильными и смелыми.
Хорошо понимая, что будущее её детей в Петербурге, молодая вдова отправила туда четырёх старших сыновей, оставив при себе лишь самого младшего — Владимира. Первым уехал старший — Иван. Окончив Сухопутный шляхетский кадетский корпус, он поступил в гвардию унтер-офицером. В 1749 году в корпус привезли и второго Орлова — четырнадцатилетнего Григория, проявившего незаурядные способности к языкам и за короткое время овладевшего немецким и французским. Учился Григорий Орлов всего один год, а затем вступил в службу рядовым лейб-гвардии Семёновского полка, но через семь лет, в 1757 году, был переведён в армию офицером и сразу же принял участие в Семилетней войне. 14 августа 1758 года в жестоком сражении под Цорндорфом Григорий Орлов был трижды ранен, проявив отменную храбрость и хладнокровие. Из-за этого он стал очень популярен в офицерской среде, а из-за отличного знания языков препоручили ему взятого в плен под Цорндорфом адъютанта Фридриха II графа Шверина.
После Цорндорфа Орлова вместе со Шверином отправили на зимние квартиры в Кёнигсберг, а оттуда оба приехали в Петербург. Здесь Григорий Орлов не мог не обратить на себя внимания двора. И Пётр Шувалов, на беду себе, взял Григория Григорьевича в адъютанты. Почему «на беду»? Да потому что в двадцатипятилетнего красавца-адъютанта тут же влюбилась светская львица, княгиня Елена Степановна Куракина, бывшая в ту пору любовницей Петра Ивановича Шувалова. Граф и генерал-фельдцейхмейстер не потерпел этого и перевёл Орлова в фузелерный гренадерский полк. Однако это не убавило популярности Григорию Орлову — он по-прежнему оставался в чести и во всех полках гвардии и при малом дворе, где ему особенно мирволил Пётр Фёдорович. И, конечно же, не могла не обратить благосклонного внимания на бравого красавца-офицера и Екатерина Алексеевна, симпатизировавшая и его брату — Алексею, третьему гвардейскому офицеру из семьи Орловых.