Правительницы России
Шрифт:
К этому времени уже не только давным-давно распался, но уже был и основательно забыт «Кружок ревнителей благочестия», в который входили Вонифатьев, Ртищев, Никон, Аввакум и другие образованные иерархи, а сами его участники превратились в решительных противников друг друга.
Что же касается членов кружка, не носивших священнического сана, то и они утратили былые дружеские связи: Ртищев отошёл от важных государственных дел, Виниус не часто бывал в Москве, Чистой тоже нередко оказывался в разъездах. И случилось так, что ближе прочих стал Алексею Михайловичу тихий скромник и неутомимый труженик Артамон Сергеевич Матвеев.
Он был женат на Евдокии Петровне Гамильтон,
В какой-то мере благодаря своей жене, а гораздо более того из-за собственных склонностей и европейской образованности в доме Матвеева часто бывали иностранцы, да и его служба в Посольском приказе весьма к тому располагала. Дом Матвеева казался осколком Немецкой слободы, залетевшим в Китай-город: комнаты убраны венецианскими зеркалами, картинами западных мастеров, а сложности его часов, изысканности посуды и богатству библиотеки дивились самые бывалые из иноземцев.
Алексей Михайлович гораздо чаще, чем прежде, стал навещать Матвеева, приводя в недоумение многих своих знатных сородичей и заставляя их теряться в догадках о столь малопонятной привязанности.
Эти визиты стали ещё более частыми после того, как 4 марта 1669 года скончалась Мария Ильинична. Алексей Михайлович тяжело переживал смерть любимой жены, с которой он прожил двадцать лет.
Несколько месяцев сорокалетний вдовец постился, пребывая в глубоком трауре, подолгу молился за упокой души рабы Божией Марии, но как-то однажды снова заехал к Матвееву и обратил внимание на прекрасную молодую девушку, так же, как когда-то и его покойная жена, жившую «на хлебах» у своего богатого родственника. Её звали Натальей Кирилловной, ей было двадцать лет, и так же, как и первый тесть царя Илья Данилович Милославский, отец девушки принадлежал к бедным дворянам. Однако благодаря протекции Матвеева её отец Кирилл Полиевктович стал полковником стрелецкого полка в бытность Артамона Сергеевича головой московских стрельцов. Наталья Нарышкина к тому же доводилась дальней родственницей жене Матвеева и поэтому была приглашена в дом Артамона Сергеевича, когда её отец был ещё беден и жил в деревне под Тарусой.
Наталья Кирилловна была не только красива, но и образованна и хорошо воспитана, а кроме того, умна, любознательна и добра.
Всё это в сочетании с обаянием и прекрасным характером чуть ли не с первого раза сокрушило сердце сорокалетнего вдовца, и он вскоре решил взять её в жёны.
Однако, желая соблюсти приличия и обычаи старины, царь осенью 1669 года хотя и объявил о намерении жениться, но имени невесты не назвал, а для пущего сокрытия тайны велел начинать сбор невест для царских смотрин. На сей раз смотр продолжался семь месяцев — с конца ноября 1669 до мая 1670 годов.
Пересмотрев сотни претенденток, царь остался верен первоначальному замыслу, и 22 января 1671 года произошло венчание Алексея Михайловича и Натальи Кирилловны.
Появление в Кремле новой царицы и её многочисленных родственников, приближённых и слуг резко переменило всю прежнюю дворцовую жизнь, привычную, казавшуюся единственно правильной и единственно возможной.
Могущественный и многолюдный клан Милославских стал постепенно отходить на второй план, а вперёд выступили дотоле безвестные тарусские дворяне Нарышкины и их присные, о которых сторонники покойной царицы говорили, что они «лаптем щи хлебали», на что сторонники Натальи Кирилловны могли лишь возражать, что де «кого Бог полюбит, того нищетою взыщет». Но как бы то ни было, а о скудости и убожестве родственников новой царицы говорилось уже в прошедшем времени, и их настоящее и тем паче будущее могло вызывать только зависть.
Положение Нарышкиных необычайно окрепло, когда через семь месяцев после свадьбы всё тот же Симеон Полоцкий, звездочёт и астролог, заметил недалеко от планеты Марс новую, невиданную им дотоле звезду.
Кроме того что был Симеон астрологом, являлся он и одним из авторитетнейших богословов, чьи книги признавались иерархами православной церкви «жезлом из чистого серебра Божия Слова и от Священных Писаний сооружённых».
Симеон имел свободный доступ к царю, и на следующее утро после того, как увидел он сие небесное знамение, явился к Алексею Михайловичу, чтобы не только сообщить ему об увиденном минувшей ночью, но и истолковать всё это как некое предзнаменование.
Беря на себя изрядную смелость, звездочёт объявил царю, что его молодая жена зачала в эту ночь сына-первенца, и, стало быть, мальчик родится 30 мая 1672 года, а по принятому тогда летосчислению — в 7180 году от Сотворения мира. Но Симеон не ограничился этим, а высказал и некое пророчество о царевиче: «Он будет знаменит на весь мир и заслужит такую славу, какой не имел никто из русских царей. Он будет великим воином и победит многих врагов. Он будет встречать сопротивление своих подданных и в борьбе с ними укротит много беспорядков и смут. Искореняя злодеев, он будет поощрять и любить трудолюбивых, сохранит веру и совершит много других славных дел, о чём непреложно свидетельствуют и что совершенно точно предзнаменуют и предсказывают небесные светила. Всё это я видел, как в зеркале, и представляю всё сие письменно».
С этой минуты осторожный и подозрительный Алексей Михайлович приставил к дому Симеона караул и снял его только тогда, когда совершенно убедился, что его жена действительно забеременела.
28 мая у царицы начались предродовые схватки, и Алексей Михайлович призвал Симеона к себе. Меж тем роды были очень трудными, и молодую царицу даже причастили, полагая, что она может в одночасье и помереть. Однако Полоцкий уверил царя, что всё окончится благополучно и что через двое суток у него родится сын, которого следует наречь Петром.
Всё так и произошло. Некоторые современники добавляют, что это же, наблюдая за звёздным небом, предрекали и европейские астрологи.
А вот что писал историк, академик Михаил Петрович Погодин о том, как происходили роды: «При начале родильных скорбей Симеон Полоцкий пришёл во дворец и сказал, что царица будет мучиться трое суток. Он остался в покоях с царём Алексеем Михайловичем. Они плакали вместе и молились. Царица изнемогала так, что на третий день сочли нужным приобщить её святых тайн; но Симеон Полоцкий ободрил всех, сказав, что она родит благополучно через пять часов. Когда наступил пятый час, он пал на колени и начал молиться о том, чтоб царица помучилась ещё час. Царь с гневом рек: «Что вредно просишь?» «Если царевич родится в первом получасе, — отвечал Симеон, — то веку его будет 50 лет, а если во втором, то доживёт до 70».
И в ту же минуту принесли царю известие, что царица разрешилась от бремени, и Бог дал ему сына...»
Это случилось в Кремлёвском дворце в четверг 30 мая 1672 года, в день поминовения преподобного Исаакия Далматского, «в отдачу часов ночных», то есть перед рассветом. (В честь святого Исаакия, в день поминовения которого родился Пётр, в 1710 году рядом с Адмиралтейством была построена деревянная церковь. В ней 19 февраля 1712 года будущий император венчался с будущей императрицей Екатериной I. Потом на том же месте был построен каменный собор, но из-за того, что строился быстро, вскоре пришёл в ветхость, да и не вписывался в архитектурную панораму города. И, наконец, в 1818-1858 годах был воздвигнут на этом месте самый большой и красивый храм Санкт-Петербурга Исаакиевский собор, высочайшее достижение русского инженерно-строительного искусства).