Право на выбор

Рут Джулия

Твою мать, а спать… я же не обязана буду… со вторым тоже?.. а если обязана? О боже…

Выкрикивая о праве на круг я не думала ни о чем, кроме спасения жизни, а теперь, когда выбор сделан и передо мной — последствия этого выбора, я просто не знаю, не понимаю, как с ними справиться. Я и с одним мужчиной-то не смогла толком отношения построить, а тут — двое, и эти двое ненавидят друг друга.

И в центре этой ненависти — я.

О сне не может идти и речи, и утром Мар встревоженно окидывает меня взглядом. Нет… с ним это обсуждать… наверное не стоит… Да и вряд ли мы

сообразим на двоих что-то толковое о жизни, которая нам предстоит…

О жизни… втроем.

3-3

— Ну и где он?

Я позволяю раздражению звучать — потому что уверена, Мар испытывает то же самое. Внешне он кажется спокойным, но я уже научилась отличать мелкие знаки перемены его настроения и знаю, что сейчас он злится. Мы ждем Раш’ара уже минут двадцать, хоть и в здании с системой охлаждения, но все же...

— Десять минут — и идем без него.

— А разве можно?..

Он не отвечает — на лестнице звучат шаги, и в коридоре показывается крупная фигура.

Явился…

Раш’ар идет по коридору преувеличенно неторопливо, расслабленно… но руки его все перемотаны. Тур ухмыляется легко и беззаботно — но меня не проведешь этой ухмылкой. Ему больно — каждую минуту, что он не рядом с источником своего Зова. Это не моя вина, что я им стала, но определенную ответственность я все равно ощущаю.

— Ты опоздал, — сухо говорит Мар.

— Ну так и шли бы без меня.

— Уже собирались.

— Вперед, чего стоишь?

— ...

— Вот и прекрати бубнить. Как старый дед, честное слово… Если что, он всегда такой нудный, — поворачивается ко мне Раш’ар, тянется лапищей к голове, я утекаю в сторону. Глухо рычит Мар, отбивая его руку.

Просто пре-крас-но.

— А ты всегда такая заноза в заднице? — огрызаюсь невольно.

Он только фыркает в ответ.

Мы идем к регистрационному залу, где нас уже ждут, а я пытаюсь понять — как это я такая смелая с ним? С Маром робею, слова лишнего не могу из себя выдавить… трясусь, как заячий хвост… а с этим… так легко быть грубой… Он идет рядом, что-то насвистывает… раздолбай раздолбаем по виду… Но глаза у него все почернели, вены на шее пульсируют… Он только кажется беззаботным, как и Мар только кажется невозмутимым. Они оба носят маски — просто разные.

Никаких церемоний — таково было мое условие, и Мар поддержал его. Я все равно не разберусь в тонкостях за такой короткий срок и буду выглядеть глупо. К тому же совсем не то настроение, чтобы проводить какие-то ритуалы по случаю заключения нашего странного тройственного союза…

В регистрационном зале нас встречает дор Шаррах и еще один незнакомый тур — вроде как не местный, его специально пригласили для пущей важности. Он представляется как доррам Микриос, и по должности он выше дора Шарраха. Я с опаской кошусь на чужака — ну а если он тоже сейчас почернеет?.. — но тот смотрит на меня с интересом, но абсолютно спокойно. Рядом чуть слышно выдыхает Мар — кажется, он опасался того же, что и я.

— Если все участники собрались, давайте

начнем, — произносит дор Шаррах. Уф… я почти не нервничала до этого… а сейчас свернулось в животе холодное и колкое, впилось зубами во внутренности… Я замуж выхожу. С ума сойти можно. За двоих сразу, с-ума-сойти-можно!..

Мар сжимает мою руку, переплетая пальцы — я сжимаю его в ответ. Справимся... как-нибудь... мы справимся...

— А меня возьмешь за руку? — шепчет Раш’ар на ухо, и у меня волосы на загривке шевелятся.

— Обойдешься.

— Ну уж нет. Не обойдусь.

Я сжимаю пальцы в кулак, но его это не смущает — он обхватывает ладонь вместе с запястьем. Дрожит рука другого тура — я успокаивающе поглаживаю его большим пальцем.

Не сейчас. Не здесь.

Регистраторы наблюдают за нашей возней по-разному: дор Шаррах с беспокойством, доррам Микриос — с веселым любопытством. Да уж, очень смешно… вот подерутся эти двое прямо в этом чистом и красивом зале, не до смеха всем будет…

Регистрация не занимает много времени — нам коротко зачитывают напутствие в совместную жизнь, призывая к взаимному уважению друг друга, терпению и пониманию… Стоя меж двух пышущих огнем великанов, я уныло думаю о том, что добиваться взаимопонимания придется в первую очередь мне. О любви, слава богу, не говорят — это и без того все похоже на фарс.

— А теперь поставьте отметки в свидетельство, — дор Шаррах протягивает Мару лист из плотного материала, на котором помимо нескольких рядов крупных витиеватых символов изображен рисунок: бык держит на рогах пылающий шар. Местный герб, что ли?.. Вместе с листом тур дает еще и стилус, Мар переворачивает его, снимает колпачок и прокалывает палец: густая капля крови собирается в стержень — и только после этого ставит размашистую подпись и молча передает Раш’ару. Тот проделывает тоже самое, а потом протягивает мне.

— Если сложно самой уколоться, давай я… — предлагает он мне.

Я не глядя протыкаю палец и мажущим движением расписываюсь в оставшемся свободным поле.

— ... понял.

Регистраторы нестройно поздравляют нас с образованием круга — камень в животе тяжелеет стократно. Я ищу взглядом Мара: что теперь?.. Он уводит глаза, молча берет мою уколотую руку и бережно заклеивает место прокола липкой субстанцией из тюбика, который всюду носит с собой. Теперь я знаю, зачем носит…

Мы выходим из зала, Раш’ар задерживается поговорить о чем-то с приезжим. За дверями Мар останавливается, оглядывается… а потом вдруг тянет меня в сторону, к окнам.

Светло и тихо — кроме нас на этаже нет никого. Пробиваясь сквозь стекла, свет Шерхентас окутывает фигуру тура каким-то мерцанием. Он выглядит немного скованно, когда достает из кармана сверток из плотной коричневой бумаги и протягивает мне.

— У людей… ведь принято что-то дарить по таким событиям?..

Я машинально забираю, разворачиваю… внутри — маленькая деревянная коробочка, которая легко открывается… а в ней…

Боже.

— У нас таких не делают… так что пришлось самому соображать…