Правовая структуризация и систематика

Азми Дина Мамдуховна

2. В системе частного права гражданское право занимает весьма обширное, можно сказать, центральное, но не исчерпывающее место. Иными словами – понятие частного права шире понятия права гражданского и, помимо последнего, включает в себя целый ряд правовых образований.

Подобное понимание частного права представлено дуалистической моделью (исторически увязывающейся со сбором морских торговых обычаев), а вопрос о соотношении гражданского и торгового права здесь опять-таки может решаться в двух базовых вариантах. По первому из них гражданское и торговое право рассматриваются как самостоятельные, обособленные (хотя, безусловно, и взаимосвязанные) элементы частного права. По второму – торговое право не трактуется в качестве самостоятельного системного элемента частного права: корреспондирующие нормы рассматриваются как составные иных правовых образований. Каких именно,

зависит от того, какой «список частноправовых отраслевых наименований» выделяется тем или иным исследователем.

Таким образом, речь выше идет о так называемых «жестком» и «мягком» направлениях дуалистической модели частного права. Основное различие между ними состоит в том, что при первом применение гражданско-правовых положений к сфере действия торгового права допускается только в порядке аналогии; при втором же – значительное (если не преобладающее) число торговых правовых норм подпадает под предметное действие гражданского права. В любом случае, для дуалистической модели характерно одновременное действие как гражданского, так и торгового кодексов. Очень широко распространены названные систематизированные акты в государствах романо-германской (континентальной) правовой семьи, например в Германии, Франции, Польше, Чехии (а также в Японии) [169] .

В связи с представленными позициями, а также учитывая «обширность и постоянство» научного интереса еще и к вопросу о сочетании гражданского и хозяйственного права, небезынтересно отметить, что немецкая правовая наука, которую принято именовать «родоначальницей» теории хозяйственного права, также не дает однозначного ответа на вопрос о сущности, природе этого правового массива. Чаще всего его трактуют в качестве частно-публичного. При этом в рамках данного понимания выделяется еще два основных поднаправления. По первому их них хозяйственное право рассматривается преимущественно как часть права торгового. По второму – в самом интересующем нас правовом образовании выделяется два сектора: частное хозяйственное право и публичное хозяйственное право [170] .

Примечательно, что последнее деление, по сути, может быть приложимо к любому, более мелкому, нежели частный и публичный, правовому сектору. Фактически, оно способно трактоваться как деление правовых норм на частные и публичные (при условии добавления к таковым, в качестве «вершины пирамиды», тех положений, которые составляют и надсекторные, универсальные, общие, принципиальные правовые положения).

Таким образом, в качестве подытога стоит еще раз обратить внимание на то, что весьма жизненной и обоснованной, носящей именно основополагающий, структурный характер нам видится трехзвенная градация права, состоящая из таких «пирамидально выстроенных» компонентов, как: 1) «принципиальное», 2) частное и 3) публичное право. Эта конструкция вполне предполагает, что в ее рамках может быть произведено дальнейшее подразделение. Более того, с позиций «практического удобства» осуществление оного даже целесообразно.

2.2.2. Материальное и процессуальное право

Ранее мы уже отмечали, что в настоящее время (как, впрочем, и в иные временные периоды) обращение к проблематике систематики права является весьма актуальным; а также то, что такое положение обусловлено целой совокупностью факторов, особое значение среди которых имеет нечеткость, относительность и неоднозначность отраслевой конструкции системного правового ряда. Теперь же стоит сказать, что одной из составляющих данной области является и вопрос о материальном и процессуальном праве; об их содержании, взаимообусловленности, сходстве (ах), различии (ях) и системно-правовом «ранге».

Представляется, что в контексте надлежащего рассмотрения вопроса о содержании и сочетании материального и процессуального компонентов как составных подразделений системы права следует обратить некоторое внимание и на достаточно дискуссионный, с правоведческих позиций, вопрос о юридическом значении и соотношении понятий «процесс» и «процедура». Его решение позволит более четко установить наполнение, связи и «полюса действия» материальных и процессуальных правовых норм.

Правовой режим публичного социального функционирования предполагает не только провозглашение, но и реальную гарантированность прав и свобод физических лиц и их объединений. Это предопределяет необходимость не только в создании четких, последовательных и «прозрачных» процедур реализации (практического воплощения) таковых, но и социальную адекватность отражающих их юридических установлений, систематико-правовую

«естественность» последних: ведь отсутствие компонентов осуществления приводит к фиктивности многих правовых норм (особенно вторичного, по своему генезису, характера). Это, в свою очередь, способно нивелировать их ценность и функциональную способность; «спровоцировать» оценку таковых в качестве «не работающих». Дефекты юридической реализации неизбежно становятся пороками правового регулирования (регламентации) в целом и проявляются в различных сбоях механизма его упорядочивающего (по своему предназначению) воздействия.

По своей сути вопрос о соотношении процесса и процедуры в праве относится к области действия данного явления (так как создание имеющего юридическое значение поведенческого правила само по себе еще не означает его практического воплощения). Это особенно ярко проявляется в контексте такого критерия оценки качества правовых норм, как их эффективность (предполагающего возможность правоприменения, т. е. принудительной реализации поведенческого правила уполномоченным субъектом). Именно поэтому системное действие позитивного права невозможно вне баланса между его материальными и процессуальными нормативными установлениями.

Правовые категории «процесс» и «процедура» к настоящему моменту получили в юриспруденции определенную обоснованную разработку [171] . Можно даже встретить указания на наличие учений (концепций) о юридическом (правовом) процессе и одноименной процедуре. Вместе с тем некоторые проблемы данной области (значимые с позиций систематики и реализации права) получили весьма разноречивые интерпретации. К числу таковых относится и вопрос о соотношении процесса и процедуры в праве.

Первоочередное внимание в данной связи следует направить на установление филологического значения понятий «процесс» и «процедура». По данным толковых словарей, под процессом понимается ход, развитие (включая последовательную смену состояний) какого-либо явления, а под процедурой – официальный порядок проведения [172] . При этом при раскрытии понятия процесс принято прибегать к слову «закономерный» (указывая тем самым на неслучайный характер развития явления).

На основании сказанного можно выявить сходство процесса и процедуры, заключающееся в том, что и первый и вторая представлены некой этапностью, сменой проявлений. Вместе с тем из определений вытекает и отсутствие синонимичности указанных понятий. Они различаются тем, что: 1) если процесс относится к какому-либо явлению в целом, то процедура – всего лишь только к проведению; 2) процесс обладает свойством последовательности даже просто по самой своей природе (именно поэтому здесь и принято говорить о закономерном развитии явления), в то время как процедура носит более «рукотворный» характер, т. е. может и не быть последовательной (например, в том случае, если в официально установленном порядке пропущено какое-нибудь логически необходимое звено); 3) в отличие от процедуры у процесса отсутствует сугубо официальная «привязка».

Отметим и то, что движение (развитие) любого явления, представлено соответствующим процессом (порядком), т. е. последовательной сменой органически взаимосвязанных этапов (стадий). Таким образом, процесс представляет собой неотъемлемое свойство любого явления (в то время как характер и тип такового задаются самими его особенностями).

Проекция сказанного на правовую область дает возможность говорить о нетождественности процесса и процедуры в праве. По замечанию A.B. Копиной: «…исходя из… определений можно сделать вывод, что оба этих понятия ассоциируются с движением, деятельностью, которая совершается в определенном порядке, однако все же можно выявить некоторые отличия процедуры от процесса: для процедуры характерна официальность установления последовательности действий, что, по нашему мнению, предполагает наличие жесткой урегулированности и отсутствие непредусмотренных возможностей для свободы действий; процесс, напротив, предоставляет большую свободу, и предполагает возможное, наиболее вероятное развитие событий, смену явлений состояний…, а не только предписанные действия. Несмотря на выявленные в ходе лексического сравнения отличия, все же невозможно выделить из данных определений порядок соотношения указанных понятий между собой и поэтому можно согласиться с мнением…, что с практической точки зрения необходимо отойти от проблемы лексического толкования слов «процесс» и «процедура» и установить для них специальное юридическое значение, выражающее их нормативную, регламентирующую сущность.» [173] .