Правый поворот запрещён
Шрифт:
В каких-то анналах отыскали упоминание, что якобы двое суток в городке провел Богдан Хмельницкий, ожидая встречи с польским полководой, однако тот не прибыл. Дремал этот городок четыре столетия, покуда в конце шестидесятых не воздвигли в нем по итальянскому проекту завод резиновых изделий, а в середине семидесятых - мехстеклозавод.
Ничего этого Скорик, родившийся и выросший в других местах - в Донецкой области - не знал, и сейчас, сидя в кабинете местного следователя в ожидании приглашенного
– Ну что же он так долго?
– Скорик взглянул на часы.
– Сейчас еще раз позвоню, - следователь взялся за трубку.
Но в этот момент раскрылась дверь.
– Извините, товарищи, еле вырвался, - невысокий, плотный, с круглым щекастым лицом человек вытирал лоб сложенным вчетверо платком, шумно выдвигал стул и, наконец, уселся. Следователь представил ему Скорика:
– Это товарищ Скорик из прокуратуры области. К вам несколько вопросов.
– Да я мало что знаю, - начал было технолог, но Скорик перебил его:
– Как вы считаете, Кубракова приезжала в Богдановск именно к вам на завод?
– К нам, конечно, к нам!
– А почему вы так уверены?
– У нас с нею, как говорится, давняя и постоянная любовь. Мы выполняем ее заказы. Правда, все штучные. На этот раз даже позвонила накануне, в понедельник, что назавтра прибудет. Честно говоря, не очень обрадовала.
– Почему?
– Характер у нее... пусть простит покойница... неуживчивый. Каждая встреча обязательно со скандалом. И в нынешний раз тоже.
– В связи с чем?
– спросил Скорик.
– Мы ей уплотнители делали. Нестандартные. Не понравились, вроде жесткие получились, не эластичные.
– Накануне, в понедельник, Кубракова лично вам звонила?
– Нет, директору. А потом уж, когда прибыла, мы и занимались делом.
– Одна она была?
– Да вроде одна. Случалось, кого-нибудь из подчиненных присылала. А когда что-нибудь важное или срочное, сама наведывалась.
– Сколько же вы с нею общались?
– Во вторник после обеда, так, часов с двух до четырех.
– А на следующий день, в среду?
– Нет. Во вторник мы с нею все решили.
– Значит вы считаете, что утонувшая женщина безусловно Кубракова?
– Что значит "считаю"?
– он развел руками, как бы опешив от нелепости вопроса.
– Я достаточно хорошо ее знал! Да и кофта на ней вязанная та же, что и во вторник была!
Они умолкли. Скорик думал, о чем бы надо еще спросить. Хозяин кабинета деликатно молчал, он уже догадывался, что дело у него заберут в область и в душе был рад этому...
Войцеховский ждал: приближалось время встречи с директором завода Омеляном, а Скорика все не было. К Омеляну они должны были идти вдвоем. Подождав еще минут пятнадцать, мысленно ругнув Скорика, Войцеховский вышел из гостиницы...
Возле черной "Волги", стоявшей у райотдела милиции, прощались двое: заместитель начальника управления угрозыска области подполковник Проценко и начальник отделения Богдановского угрозыска майор Мотрич. Проценко взялся было за ручку дверцы, но, заметив приближающего Войцеховского, остановился:
– Уезжаешь?
– подошел Войцеховский.
– Надо. В три часа коллегия. Начальство вызвало.
– Есть что-нибудь новое?
– Войцеховский адресовал вопрос обоим.
– Пока ничего, - ответил Мотрич.
– Работаем.
– Пытаемся установить тех, кто часто бывает на реке - владельцев лодок, заядлых купальщиков, рыбаков, торговцев раками на рынке... ну, кто там еще?..
– сказал Проценко таким тоном, будто сам этим только и занят.
– Одежда Кубраковой высохла?
– поинтересовался Войцеховский.
– Да. Упаковали в бумажный мешок, - ответил Мотрич.
– Пусть положат в мою машину. Труп надо бы отправить в морг областной больницы. Там уж родственники заберут. Транспорт найдете?
– Постараюсь, - ответил Мотрич.
– А вы к нам шли, что ли?
– Что же мне делать? Вы люди опытные, только мешать буду, - засмеялся Войцеховский.
– Я на завод к Омеляну.
– Садись, Адам Генрихович, подвезу, мне по дороге, - предложил Проценко. Войцеховский сел, машина тронулась.
– Что думаешь, Адам Генрихович, самоубийство, несчастный случай или убийство?
– грузный Проценко, сидевший на переднем сидении, тяжко поерзав, повернулся к Войцеховскому.
– А ты как считаешь?
– спросил Войцеховский.
– Черт его знает... похоже...
– он не закончил, отвернулся.
Войцеховский знал эту манеру Проценко: вроде что-то и сказать хотел, а в сущности - ничего.
– Вот и я так думаю, - внутренне усмехаясь, ответил Войцеховский.
Они миновали переезд, дальше шло загородное шоссе, справа виднелись заводские корпуса.
– Все! Я приехал, у того киоска тормозни, - попросил Войцеховский. Он вышел из машины.
– Счастливо!
– хлопнул дверцей.
– Жми!
– приказал Проценко водителю. Машина рванулась по шоссе, удаляясь от Богдановска.
Директор завода резиновых изделий Лев Иванович Омелян ждал. Секретарша внесла на подносе чайник с кипятком, банку растворимого кофе, сахар, небольшие чашечки и на тарелке сушки.
– Я отниму у вас немного времени, Лев Иванович, - Войцеховский зачерпнул ложечку кофе.
– Вы хорошо знали Кубракову?