Праздничный коридор. Книга 3
Шрифт:
Первого сына из семьи Сулимовых в армию провожали всей деревней. Пошел под нож стокилограммовый парсючок, десяток курей, по несколько уток и гусей. Еду готовили в четырех соседних хатах. Отец в саду сколотил из теса длинные столы, мать застелила их рядном, уставила закусками и бутылками с первачом. Приглашена была вся своя деревня и родственники из других поселков. Весь день во дворе Сулимовых пели и плясали и вместо тостов Ванятке наказы давали: чтобы отслужил добросовестно, мать с отцом и односельчан не опозорил, и домой в срок возвратился.
А тем временем Наташа закончила десять классов и также уехала в город учиться. В школе она училась на «хорошо»
Мать и отец гордились своей дочкой и тайно надеялись, что дочь дипломированным медицинским работником вернется работать в родную деревню. Да и председатель колхоза не раз просил своего бригадира поговорить с Натальей, чтобы она и мечтать-то не смела остаться работать в городе. В колхозе и парней-механизаторов неженатых много, и дом для жилья колхоз может для специалистов выделить, и участок земли самой плодородной, да еще и техникой колхоза можно будет его обрабатывать.
Наташа слушала отца, улыбалась и согласно кивала головой. Ну, конечно, разве она может отказать, когда сам председатель колхоза ее просит. Сельчане за справедливость, ум и расторопность любили и уважали своего председателя колхоза, который вместе с ними из послевоенных руин и развалин поднял свой колхоз на уровень передового хозяйства области.
После окончания первого курса медучилища Наталья приехала на практику в поселковый фельдшерско-акушерский пункт. Голубоглазая, белокурая, тоненькая девчушка сразу приглянулась молодому колхозному агроному. В выходные дни он на мотоцикле заезжал за Наташей и увозил в клуб на танцы. Молодой агроном и родителям приглянулся – чем не пара их Натальюшке: красив и умен, всегда приветлив, не пьет и не курит.
Наташа же не спешила раздаривать ему поцелуи, уж очень настойчиво он пытался затащить девушку на сеновал. Дружба дружбой, а все остальное после свадьбы. С тем и уехала Наташа продолжать учебу.
Каково же было удивление сельчан, когда через полгода по деревне поползли слухи, что разбитная колхозная учетчица, разведенка с ребенком, родила еще одного малыша и требует от молодого агронома, чтобы он признал отцовство. Потом она свои требования к агроному о признании отцовства изложила в заявлении в колхозную парторганизацию. Вызывали агронома на парткомиссию, но он уперся, что не его ребенок и жениться на учетчице он не будет. Разбирались, разбирались, выяснили, что учетчица многим не отказывала в интимных вопросах, ну и отстали от парня. А учетчица подкараулила его возле хаты, где он квартировал, да и опрокинула ему на голову ведро с дерьмом. Пришлось председателю колхоза вступиться за агронома: попросил он райисполком, чтобы перевели молодого специалиста для дальнейшей работы в районную агротехнику. Конечно, жалко было терять специалиста, но зато и выгода кой-какая имеется: свой человек словцо замолвит при распределении между хозяйствами техники или химических удобрений.
Агроном уехал, ну и забудьте вы о нем. Нет, по деревне поползли новые слухи, что агроном кроме учетчицы обрюхатил и Сулимову девку. Она, дескать, в город уехала и там рожать будет или аборт сделает. А жениться он и на ней не собирается. Уж такой он ветрогон-агроном.
Когда услужливые соседки рассказали эту новость Наташиной маме, она сначала закрылась в своей спаленке, от детей подальше, и проплакала весь день, а потом мудро решила, что слезами горю не поможешь, нужно с дочерью поговорить, может брехня все это и исходит от той самой учетчицы.
Никакого пуза у Наташи не оказалось, но клеймо на ее девичью репутацию деревенскими кумушками было прилеплено.
Агроном отыскал Наталью в городе, пытался что-то объяснить, приглашал в кино сходить или в парке погулять, но девушка и слушать его не стала. Повернулась и ушла. Она чувствовала, что какая-то доля правды о похождениях агронома в деревенских сплетнях есть.
Когда были сданы выпускные экзамены в медучилище, отличница Наталья Сулимова в свою деревню решила не возвращаться – обидели ее сельчане. Местом своей работы выбрала Крым и уехала. Вскоре там для нее поселковой администрацией был построен дом, и она начала потихоньку привыкать к монотонному шуму морского прибоя и рыбной диете.
Отслужил в армии положенный срок Иван и вернулся домой, к родителям. А они решили, что он отдых заслужил, и сразу же отправили его в гости к сестре, в Крым. И сестру навестит, с которой был очень дружен, и море посмотрит.
Нагостился Иван у любимой сестры, дом ее разукрасил резными наличниками и уже домой засобирался, как зачастила в их двор смуглая девушка Мерьем, которая жила недалеко от Натальи, в крымско-татарском поселении. Придет по делам к Наталье, а с Ивана свои темные глаза не сводит. Видимо, напоила она Ивана колдовским напитком, совсем он голову потерял от любви к этой девушке. Забыл, что дома у него невеста есть, которая верно ждала его три года из армии, почти каждый день письма писала, родители уже к свадьбе готовились. Мать просила Наталью уговорить Ивана домой вернуться, не позорить их семью – как она будет смотреть в глаза брошенной девушке и ее родителям? В одной деревне ведь живут.
Наталья стала Ивана убеждать, что Мерьем не годится ему в жены – нагловата, напориста, лентяйка и очень неравнодушна к мужскому полу. Ему другая жена нужна – ласковая, работящая и послушная. Но Иван слушать сестру не стал – Мария, так он стал называть свою любимую, уже беременна от него и он не может оставить своего ребенка на произвол судьбы.
Так и остался Иван в Крыму со своей Марией. Позже оказалось, что Мерьем свою жизнь с Иваном начала с обмана – тогда она не была беременной, обманула доверчивого паренька, так проще привязать его к себе покрепче, не отпустить домой.
Чтобы облегчить общение с мужем, Имам ей разрешение дал на новое имя Мария, благословили и родители.
Начали молодые новый дом строить рядом с домом Натальи. Вскоре и я родилась – маленькая, недоношенная, волосатенькая, без ногтей и со сморщенной, старушечьей кожей. Если бы не тетя Наташа и папа, то жизнь моя могла бы закончиться в самом начале, так и не начавшись.
Но тетя Наташа выходила, вынянчила. Я в ее доме несколько месяцев жила. Она для меня в деревянной колыбельке, которую папа своими руками смастерил, устроила настоящий инкубатор. Я лежала обложенная грелками и бутылками с теплой водой. Она днем и ночью меняла воду в грелках и поддерживала постоянную температуру.
А моя мамаша Мерьем-Мария сказалась совершенно больной, что, впрочем, не мешало ей периодически бегать в свое поселение на свидание со своим давнишним дружком Вадимом. Странно, да? Молодая мама практически отказалась от своего ребенка с первых дней появления на свет ради кривоногого татарина, с русским именем Вадим.
Ее семья с давнишних времен соседствовала с семьей Вадима. Когда я подросла, то мне рассказали доброжелатели, что моя мамочка сожительствовала с Вадимом чуть ли не с первого класса, в юношеские годы сделала от него несколько абортов, потому что женитьба на ней в его планы не входила.