Праздничный коридор. Книга 3
Шрифт:
Любовь к мужчине я из своей жизни напрочь исключала. С этим я и уехала получать высшее образование – ключ к будущему счастью. Я считала, что только образованная женщина сможет удачно выйти замуж за такого же образованного и перспективного во всех отношения мужчину.
В институте я старательно избегала любые отношения с сокурсниками. Мой практичный ум подсказывал, что мои сверстники еще нескоро приобретут статус завидных женихов – молодой специалист с незначительной зарплатой и местом в общежитии мне по умолчанию не подходил.
Но однажды моя сокурсница, фанатка футбола, уговорила
Этот ужин в ресторане стал началом моей жизненной трагедии. Обожаемым футболистом моей однокурсницы был молодой смуглый кавказец, высокий, красивый и небрежный. Он не замечал свою поклонницу, которая растолкав всех, поспешила занять за столом в ресторане место возле него.
Он ел, много пил и был в шумной компании совершенно одинок. Его товарищи по команде танцевали, шутили, рассказывали анекдоты, а он тупо молчал, кроме своей тарелки и бокала, казалось, ничего не замечал.
Но когда ко мне подсел его блондинистый веселый товарищ и стал на ухо мне рассказывать анекдоты, кавказец вышел из-за стола, подошел ко мне и протянул руку. Не знаю почему, но я тоже встала и покорно пошла вместе с ним к выходу.
Он повел меня в свой номер в гостинице. Там все и случилось. Мы пили коньяк, занимались любовью и снова пили коньяк. И все это при минимальном наборе пустых слов. Он делал какое-то движение, я все понимала и исполняла. Он даже не заметил, что он у меня первый мужчина. Мои болезненные стоны и кровь на простынях он попросту игнорировал или относил на счет своего темперамента. Утро наступило очень быстро, и мне нужно было уходить, занятия в институте я не пропускала. И только, когда я одетая и обутая подошла к двери, он лениво поднялся с постели, подошел ко мне, протянул руку:
– Левон, – и добавил, – ты классная девчонка.
– Оксана, – ответила я, – хочешь, приду к тебе сегодня вечером? Ты будешь в гостинице, скажем, часов в семь?
– Да, приходи, – ответил Левон и повернулся ко мне спиной.
Ты догадалась, Зося, с кем свела меня жизнь? Да, это наш Левон. Молодой, красивый, ленивый, шаркающий ногами. Короче, он, обожаемый мною Левон. Левон, который стал главным источником горя во всей моей взрослой жизни.
Ладно, продолжу. Целый день я была под каким-то наркозом – я не понимала, зачем сижу в аудитории, что-то говорю, что-то слушаю, куда-то передвигаюсь. Все мое существо рвалось в гостиницу, где меня ждало счастье. Вечером я вошла в гостиницу и направилась через холл к лифтам, но меня окликнула администратор:
– Девушка, минутку, а у Вас есть пропуск в гостиницу?
– Нет, я здесь не живу, – смело ответила я, – я иду по приглашению футболиста Левона, к нему в номер.
– Вы опоздали – футболисты сегодня уехали. Сразу после обеда все выписались из гостиницы, собрали вещи и загрузились в свой автобус.
– Как, уехали? – я не хотела верить услышанному, – мы с ним договорились. Он не мог уехать просто так. Может, он для меня оставил письмо?
– Нет, ничего не оставлял. Эти спортсмены такие ветреные. Умеют они девушкам головы морочить.
Я развернулась, как пьяная, пошла к выходу. Администратор что-то еще о непорядочности спортсменов говорила мне вслед, но я ничего не соображала. В голове стучало молоточком: «Уехал! Не оставил адрес! Никогда не увижу!»
Позже оказалось, что впереди меня ждет еще одно испытание – я была беременна. Это было непривычное состояние недомогания, но на него я не отреагировала. Я была занята подготовкой и сдачей экзаменов. Слабость, головокружение и приступы тошноты считала весенним ослаблением иммунитета.
Когда экзамены были сданы, я вспомнила, что у меня почему-то нет месячных, и пошла к гинекологу. Там все и выяснилось.
Домой на каникулы я не поехала. Боялась наметанного теткиного взгляда – хоть внешне моя фигура пока не изменилась, но она-то точно догадается, что я скоро стану матерью. Я позвонила тете Наташе и сказала, что уезжаю на летние каникулы со стройотрядом.
Тетя Наташа мне регулярно высылала деньги и у меня скопилась достаточно солидная сумма. Я сняла для себя отдельную комнату в частном секторе города, а в институте попросила по семейным обстоятельствам академический отпуск на год. Мне его сразу предоставили – уход за тяжело больной матерью причина уважительная. Тем более что в институте я зарекомендовала себя только с положительной стороны – отличная учеба, примерное поведение, активная общественная работа.
На этот год я устроилась на работу, курьером в солидную организацию. Все у меня получалось. Я решила сначала родить ребенка, а потом покаяться перед тетей Наташей. Мнение моей матери меня не интересовало.
Пригибало меня к земле только будущее осуждение моей безнравственности тетей Наташей, и косые, любопытные взгляды поселковых соседей.
Мои мусульманские родственники семьей Мерьем не интересовались.
Я уже любила своего не рожденного ребенка, и начала потихоньку готовить ему приданое. Крохотные вещички были разложены по всей моей комнате – я любила делать ежедневный обход детских вещей. Брала их в руки, гладила, целовала, гремела погремушками. Я ждала ребенка!
Родила я толстенького, горластенького мальчика. На следующий день после родов всем женщинам в палате принесли на кормление детей. Не принесли только моего Павлика. Я побежала к врачу, она отвела глаза в сторону и сказала, что пока причин для беспокойства нет. Ребенка обследуют врачи, и завтра о его здоровье мне все расскажут. На следующий день меня позвали к заместителю главврача больницы по родовспоможению. Она мне рассказала, что при обследовании моего новорожденного сына в его головке выявлено небольшое затемнение в левом полушарии мозга. Потом спросила, внимательно глядя в мои глаза: