Предания о дзэнском монахе Иккю по прозвищу «Безумное Облако»

Древневосточная литература Автор неизвестен --

Жители послушались, каждый пошёл на поиски, и нашли всех троих. С тех пор в том храме не случалось ничего необычного, было всё спокойно.

Подобрали подходящего священника в храм, а Иккю снова пошёл странствовать в горы.

И до сих пор нет таких, кто не называл бы преподобного воплощением Будды.

^{Иккю, обдумав каждую песню, решил: «Ну что же, теперь этих призраков будет нетрудно прогнать», и вот, наутро собрал он у себя жителей деревни и разъяснил по порядку, что три призрака —}

это конский череп, трёхлапый петух и карп.

6

Об Амэя-Сэннами

Один человек из деревни направился посмотреть столицу, и некто сказал ему:

— Раз уж ты идёшь в столицу, возьми-ка, передай туда письмо. Адрес я сам точно не знаю, но уж проспекты ты точно узнаешь. Где какие улицы — это тоже там легко понять, как я слышал. У кого ни спроси — любой знает, как говорят. Чтобы доставить это письмо, скажу тебе на словах, куда. Запомни в точности и отнеси туда. Называется то место так: «В пятую луну с запада, осенью с севера, весной с юга пять сотен волн бегут туда и назад» — так и спрашивай. А если забудешь, покажешь вот эту записку, с ней и спрашивай.

Тот человек грамоту не знал, и забыл сразу же, как услышал. И вот, добрался он до столицы, достал ту записку и показывал людям. Были такие, кто мог прочитать, но о чём там говорится, никто не знал. Говорил он себе: «Вот уж на беду свою взял я это письмо. Если не доставлю, так и вернусь, то и смысла носиться с ним не было. И стыдно, будут ещё называть бестолочью. А сколько ни спрашивай, ничего путного не выходит». Прикидывал он и так и эдак, а один человек ему сказал:

— По такой записке можно искать хоть тысячу дней и ночей, и то вряд ли найдёшь того, кто поймёт написанное. Лучше сразу с этим письмом идти в Мурасакино, что как раз посередине столицы, там живёт известный мудрец, преподобный Иккю. Он — монах ума превеликого, и, если спросить у него, он-то уж точно разъяснит. Поспеши к нему. Велика столица, а не знаю более никого, кто бы смог понять эту записку! — так он ему всё объяснил, и тот пошёл.

Иккю вышел к нему и спросил:

— Что у вас за дело ко мне? — а тот человек отвечал:

— Так и так, вот уже десятый день спрашиваю по всей столице, и пока никто не сказал, где это находится. Вы, господин монах, человек учёный, так, может, из сострадания расскажете мне? — с мольбой говорил он.

Преподобный взглянул на записку:

— Это несложно понять. Место это находится там-то и там, у проспекта Карасумару, ищите квартал Амэя-Сэннами [221] , — так он ему всё разъяснил.

221

Квартал Амэя расположен у храма Хигаси-Хонгандзи, неподалёку от проспекта Карасумару.

Тогда тот человек сказал:

— Вон оно что! Как я вам признателен! Заодно не могли бы вы объяснить смысл этого?

— Хорошо, вот сначала: «В пятую луну с запада, осенью с севера, весной с юга» — когда в это время с этих сторон дует ветер, то идёт дождь, «амэ». «Пять сотен волн бегут туда и назад» — это получается тысяча волн, «сэннами». Так что, если читать всё вместе, получится «Сэннами в Амэя», а по-другому это прочитать невозможно! — так он разъяснил.

7

О том, как Иккю забрал предупреждающую табличку

Когда преподобный ещё находился в нашем мире, в Нижнем городе, в середине улицы Мацубара, стояла запрещающая табличка. Сделана она была так — надпись вырезана на круглом стволе бамбука, а в коленце бамбука были насыпаны деньги. Надпись гласила:

Те,

кто хотят поесть лепёшек-моти, Те, кто хотят выпить сакэ, Те, кто хотят попить чая, Все вышеперечисленные, если хотят что-либо съесть или выпить, должны это купить. В этом мире всё — деньги. Такой-то год, месяц, день.

Вот так было написано на табличке, которая там была.

Иккю как раз там проходил, посмотрел на неё и подумал: «Ну и ну, что за странная табличка! Наверняка она по какой-то особой причине здесь поставлена», подошёл поближе, вгляделся: «Необычная табличка, неспроста она сделана из бамбука!» — и приказал тем, кто был с ним:

— Забирайте эту табличку, унесём её с собой! Мне нужно кое о чём подумать. Давайте, поторапливайтесь!

Те сказали:

— Это уж совсем не похоже на преподобного! А вдруг эту табличку власти поставили? Если самовольно её заберём, как бы не вышло беды! Уж увольте нас от этого!

Иккю говорил:

— Действительно, в том, что вы говорите, есть смысл, но это пока вы не знаете, в чём же тут дело. Внутри этого бамбука, из которого сделана табличка, находятся деньги, а на самой табличке написано, чтобы её забрали. Давайте, скорее забирайте её! Если уж кого и накажут, то на вас вина не падёт. Отвечать буду я, Иккю. К тому же я — бритоголовый [222] , мне самому и половины монеты не нужно. Все деньги возьмёте себе на развлечения. Давайте уже, скорее берите её!

222

То есть монах.

Им денег хотелось, потому они сказали:

— Ну, если так, заберём! — подбежали к табличке, расшатали, вытащили из земли.

— Надо же, воистину божественно прозорлив преподобный! — обрадовались они, взвалили её на плечи.

— В этом мире именно о таком, верно, и говорят: просо липнет к мокрым рукам! [223] — с этими словами они понесли табличку в Мусасино, пошатываясь от её тяжести.

После того слухи о том, что Иккю забрал табличку, дошли до властей, и к нему отправили посыльного. Иккю подчинился приказу и пошёл в управление. Чиновник спросил его:

223

Смысл данного выражения — «получить выгоду без особых усилий».

— Как же это вы, господин монах, забрали табличку, которая стояла у дороги?

Иккю отвечал:

— Да вот, смотрю я на неё, а там написано: «Если хотите моти, сакэ, чая, то купите. В этом бамбуке [224] — деньги». С благодарностью подумал я о том, сколь милостивы власти, и забрал табличку. Для меня, нищего монаха, это было очень кстати! — так объяснил он всё, как было.

Чиновник выслушал и сказал:

— На самом деле это сёгун в милости своей приказал поставить в каждой земле эти таблички и сделать такую надпись, чтобы тот, кто уразумеет смысл написанного, забрал табличку себе. Хорошо, можете идти!

224

В японском языке слова «мир» (ё) и «коленце бамбука» (ё) — омонимы.