Предания о дзэнском монахе Иккю по прозвищу «Безумное Облако»
Шрифт:
Конец третьего свитка «Рассказов об Иккю, собранных в разных землях»
Свиток четвёртый
1
О том, как Иккю рассказывал о грядущем
Один человек спросил Иккю:
— Когда человек умирает, тело исчезает, а душа остаётся здесь, — я думаю, что такого быть не может, но, даже если душа не умирает, хотя тело умерло, — разве она может остаться здесь и что-то поведать? Как бы там ни было, это удивительно. Я знаю, что вроде бы те, кто становятся буддами, гордятся счастьем своим, а о здешних делах забывают и совсем не думают сюда приходить. Опять же, те, кто попадает в ад, мучимы чертями, и свободной минуты у них не бывает. Так что не может ведь быть правдой, когда рассказывают, будто в этот мир приходят духи умерших и говорят то-то и то-то? Что это вообще такое?
Иккю отвечал:
— Что
210
Эмма (санскр. Яма) — божество индуистского происхождения, владыка преисподней.
211
Общее название нашего мира в буддизме Махаяны.
И в таких случаях черти бывают туповаты.
Сутры-поучения будды Шакья смущают людей. Бессовестный господин Шакья… Нагромоздил он разнообразной лжи, а когда его спросили, отвечал: «Не преподал я и единого слова» [213] .
212
Центральная гора нашего мира в буддийской космологии.
213
Возможно, имеются в виду высказывания из некоторых сутр, приписываемые Шакьямуни или его ученикам, как, например, в «Алмазной сутре» [Андросов 2008, 98]: «Далее говорил Благодатный досточтимому Субхути: «Как ты считаешь, Субхути, есть ли какое-нибудь Учение (дхарма), постигнутое Истинносущим в качестве „наивысшего Просветления“, или какое-нибудь Учение, проповеданное Истинносущим?» На то досточтимый Субхути отвечал Благодатному: «Как я, о Благодатный, понимаю содержание поведанного тобой, нет никакого Учения, постигнутого Истинносущим в качестве „наивысшего Просветления“, и нет Учения, проповеданного Истинносущим. Почему же? Учение, которое Истинносущий постигал или проповедовал, непостижимо [мыслью] и невыразимо, оно не есть ни Учение, ни не-Учение. Почему же? Ибо святые велики [своею] неопределимостью».
А если проверить, так ли это, то окажется, что когда он спустился с гор [214] , то говорил: «Один будда обретает Путь, прозревает мир Дхармы, и травы, деревья, страны и земли — всё становится буддой», — даже, дескать, травы и деревья станут буддами, — так везде отговаривался и распространял небылицы, говорил: «Люди вечно привязаны к заблуждениям», — а кроме того, что «и в песне, и в танце — голос Закона» [215] , «ива зеленеет, алеют цветы сливы, что за дивный весенний пейзаж!» [216] .
214
То есть закончил практику медитаций, обрёл просветление и вернулся в мир для проповеди.
215
Данное выражение (утау то мау мо нори но коэ) имеет тот смысл, что даже песней и танцем можно достигать заслуг, направляющих к просветлению. Мы не встречаем это выражение в текстах, созданных ранее XVII века; возможно, данный эпизод сложился незадолго до создания всего произведения.
216
Здесь отсылка на цитату из стихотворения китайского поэта Су Дунпо, см. сноску № 78.
Один человек спросил Иккю: «Когда человек умирает, тело исчезает, а душа остаётся здесь, — я думаю, что такого быть не может, но, даже если душа не умирает, хотя тело умерло, — разве она может остаться здесь и что-то поведать?»
2
О том, как некто заболел оттого, что подумал, будто бы проглотил змею
В одном доме в гостиной на потолке была нарисована змея. Некто пил там сакэ, в его чашке отражалась эта змея, он выпил и с тех пор заболел.
Один человек пришёл к нему и расспросил о причинах болезни, а тот отвечал: «Так-то и так, вот, дескать, с тех пор и болею, такие дела». То ему говорит:
— Вон оно как! Это не только с вами, с кем угодно могло приключиться, — увидеть плавающую в чашке змею, решить, что проглотил настоящую змею, беспокоиться о том днём и ночью, — тут можно и заболеть. Однако же попробуйте сходить к преподобному Иккю, расспросите его, что делать, — может быть, он вам что посоветует!
— И правда! — отвечал больной, отправился к преподобному и поведал ему: «Так и так, вот что случилось, и оттого страдаю. Что с этим поделать? Хочу получить ваши указания, потому сюда и пришёл».
Иккю его выслушал и тут же прописал лечение:
«Тому, кто осознал, что это воображаемое, никакие уловки не нужны. Все вещи — в воображении. И вот почему: думать, что отражение в воде — то же, что настоящая вещь, глупо. Немедленно приходите в себя!» — и щёлкнул больного веером по темечку.
Смысл написанного выше таков: «Если знаешь, что это вымышленное, то уловки не нужны. Всё, что угодно, все вещи, независимо ни от чего, — пусты. Увидел в чашке отражение, подумал, что это настоящая змея, и заболел. Это глупо. Сразу же, как только заметил, нужно взять себя в руки и разобраться, настоящая ли это змея. А когда разобрался со своими чувствами, тогда и болезнь пройдёт сама собой», — вот такое указание он ему дал, а тот человек внял наставлению, по-настоящему задумался, вспомнил то, что нарисовано на потолке, расслабился духом и выздоровел.
Вот так и стало ясно: если подумать о корнях добра и зла, то у всех вещей они исходят из сердца вопрошающего. Об этом и говорят: в Трёх мирах — одно сердце [217] .
3
О том, как Иккю превратил змей в еду
В Фусими, в деревне Фукакуса, младшая жена человека по имени Моримото Ёсибёэ была женщина вздорная, и, если оставалась еда от завтрака или ужина, говорила: «Отвратительная грязь!» — собирала её и, вместо того, чтобы отдать хотя бы париям-хинин, выбрасывала всё это в сточную канаву. Вся эта еда превращалась в змей, и они так и кишели вокруг. Домашние вопрошали в испуге: «Что же это такое?»
217
Три мира — миры прошлого, настоящего и грядущего. Данное высказывание указывает на зависимость восприятия окружающего от состояния ума.
Услышав, что поблизости находится Иккю, отправили к нему посыльного с приглашением и рассказали всё в подробностях. Иккю выслушал их и сказал:
— Да уж, невесёлое дело. Это предвещает упадок вашему дому. То не могут быть змеи. Всё это — выброшенные остатки еды. Соберите змей всех до единой, положите в котёл и попробуйте сварить. Непременно станут они варёным рисом.
— Хорошо! — сказали они, сделали так, доверились его словам, собрали всех змей и положили в котёл.
Иккю приготовил их, читая сутры и заклинания-дхарани, и действительно — стали они чистым рисом.