Предания о дзэнском монахе Иккю по прозвищу «Безумное Облако»
Шрифт:
Иккю последовал приказу и вернулся к себе в Мусасино. А чиновник говорил:
— Надо же, если бы не этот монах, то не представляю даже, кто бы ещё мог забрать ту табличку! Даже если бы кто понял, захотел забрать и придумывал бы, как это сделать, то наверное бы устрашился людских пересудов, мало кто б решился вот так сразу, в тот же час забрать и унести, не боясь ничего, — вот уж удивительный, необыкновенный монах! До скончания века другого такого не будет! — так удивлялся он.
Иккю посмотрел на табличку и подумал: «Ну и ну, что за странная табличка!
8
О том, как Иккю написал заклинания, защищающие от духа умершей женщины
В земле Тамба, в трёх-четырёх тё к югу от Сонобэ [225] , жила женщина по имени Камэ вдвоём с матерью. С давних пор была она просватана за человека по имени Кихати, жившего неподалёку, в трёх-четырёх домах от них, но кто-то в его семье наговорами расстроил помолвку, и, втайне сговорившись, взяли невесткой девушку из зажиточной семьи. Та женщина опечалилась и скончалась.
225
Местность на северо-западе от Киото, сейчас там находится район Сонобэ г. Нантан округа Киото.
Стала она являться каждую ночь к обманувшему её мужчине, высказывала ему свои обиды и принималась душить Кихати так, что он дышать не мог, и делала это каждый раз. Всё так и продолжалось, он был беспредельно напуган, а женщина, которую он взял в жёны, не смогла выносить этот ужас и вернулась к родителям. Кихати, мучимый таким положением дел, обращался и к шаманкам-мико, и к жрицам-прорицательницам каннаги, и к горным монахам ямабуси, но, что бы они ни делали, это не прекращалось.
Тогда, услышав, что Иккю пребывает в Сонобэ, Кихати отправился к нему и рассказал всё как есть.
Преподобный, выслушав, написал заклинания от адских страданий [226] и дал ему со словами:
— Вот это повяжи на шею перед сном, а этими замкни все входы в доме!
С благодарностью принял Кихати бумаги и вернулся домой, сделал, как было велено — повязал на шею оберег для защиты, расклеил заклинания по дому, — и призрак более не появлялся.
«Надо же, какой замечательный монах этот преподобный!» — восхищались все, слышавшие об этом.
226
«Заклинания от адских страданий» (хадзигоку но дзю) — заклинания-дхарани (см. сноску № 149), использовавшиеся для защиты от духов умерших.
9
О том, как Иккю исполнял танец дайгасира в горах
Иккю шёл из северных земель в столицу. Миновал он станцию Цуруга в земле Этидзэн, а в горах у Кайдзу [227] решил переночевать. Кто-то пустил такой слух:
— Нынче вечером в этом доме остановился известный в столице исполнитель танца дайгасира [228] . Говорят, он сейчас вступил на Путь, отринул мирское и занимается буддийской практикой по разным землям. Давайте все вместе соберёмся и попросим исполнить хотя бы одну сцену!
227
Цуруга — город в преф. Фукуи на побережье Японского моря. Кайдзу — мыс на северной оконечности озера.
228
«Танец дайгасира» — то же, что и «танец кусэмаи». Вид исполнительского искусства, популярный в эпохи Камакура и Муромати. Изначально, вероятно, включал
«Конечно!» — сказали они, и двадцать или тридцать человек, один вперёд другого, толпясь, заполнили комнату в том доме.
— Что же, почтенный инок, мы слышали, что можно увидеть знаменитый в столице танец дайгасира! Известно ваше имя и в далёких от столицы землях, и глухих деревнях! Посчастливилось нам остановиться на том же постоялом дворе, что и вы. Будет нам, о чём потом рассказывать. Прочитайте нам хотя бы одну сценку, просим вас! — так наседали они на него.
Иккю, услышав такое, сказал:
— Не пойму, что это вы такое говорите? Я — всего лишь странствующий монах, немного знаю сутры и заклинания-дхарани, а этот танец, о котором вы говорите, вовсе не понимаю!
Тамошние жители насели на него с просьбами ещё пуще:
— Нет-нет, и не отпирайтесь, просим вас, хотя бы одну сцену! Непременно! А откажетесь исполнять — не позволим вам ночевать здесь! Что скажете?
— Да уж, занесло меня к вам на свою беду. Уж извините меня, но этот танец я совсем не знаю. Такие уж дела, — а вы, верно, меня за кого-то другого приняли? — так по-всякому пытался отговариваться Иккю, но то были горные жители, копающие клубни, не желали они ничего понимать, а на все лады упрашивали и твердили: «Пожалуйста, пожалуйста!»
Он подумал немного и спросил:
— Так что же, если я не исполню хотя бы одну сцену, не разойдётесь?
— Истинно так! — отвечали они.
— Хоть я и ничего не понимаю в этих танцах, раз уж вы все так меня упрашиваете, — есть такой танец «Такадати» — «Высокая усадьба» [229] , который я немного помню с детских лет, его я не учил, а просто приходилось слышать. Попробую спеть сцену оттуда. Для начала немного спою о том, как Судзуки-но Сабуро [230] выехал из Фудзисиро [231] в земле Кии и прибыл к реке Коромогава в земле Осю.
229
Танец, посвящённый сцене гибели Минамото-но Ёсицунэ в усадьбе Такадати на востоке страны, у р. Коромогава.
230
Один из вассалов Ёсицунэ, присоединившийся к нему в годы опалы и погибший, защищая своего господина.
231
Местность в нынешней преф. Вакаяма.
Жители, услышав название пьесы, хоть и не знали, что оно за «Такадати» такое, разом заговорили: «Просим, просим!»
Иккю, отбивая ритм веером, заговорил:
— Тем временем Судзуки-но Сабуро Сигэиэ, облачившись в дорожную одежду, выехал из Фудзисиро и двинулся прочь от столицы, Судзуки-но Сабуро Сигэиэ, облачившись в дорожную одежду, выехал из Фудзисиро и двинулся прочь от столицы, Судзуки-но Сабуро Сигэиэ, облачившись в дорожную одежду, выехал из Фудзисиро и двинулся прочь от столицы… — так и продолжал одно и то же. Вечер сменился ночью, а он всё твердил то же самое.
Этим двадцати-тридцати жителям это изрядно наскучило:
— Что же это вы с самого вечера одно и то же рассказываете, в чём дело-то?
Иккю отвечал:
— Дело в том, что Судзуки-но Сабуро из Фудзисиро в Кии до Коромогавы в Осю добирался семьдесят пять дней. Путь от столицы ему был неблизкий, а потому здесь нельзя быстро петь. В этом месте нужно выразить эти семьдесят пять дней пути, потому расслабьтесь и слушайте. За ночь тут не управиться.
Жители заговорили:
— Ну уж нет, мы всего лишь за вечер уже заскучали, где уж нам выслушать такое семьдесят пять дней! Не под силу нам это. Пойдёмте по домам! — С тем они все и разошлись.